, — Нир понурил
голову.
— Не узнают, даже швабра в заднице не
заставит меня тебя сдать, — мой тюремный юмор Нир не оценил:
— Прости, ку-дар, я не могу!
У меня дико зачесались руки, я даже
видел эту картину, словно смотрел кино: один удар кулаком и шея
этого «дех-ни» хрустнет. А потом второй, он даже не
успеет подняться, когда я вколочу его голову в плечи. Я физически
ощущал, как по моим жилам перекатывается энергия, наполняя меня
невиданной мощью.
— «Варж», не нужно, ты
давал клятву именем Сирда, — Нир испуганно поднял руки над головой,
согнувшись в ожидании удара. В висках застучало от боли, пелена с
глаз медленно спадала, зрение возвращалось. Глубоко выдохнув, я
окончательно пришел в себя.
— Что это было? — Во рту
пересохло, а сердце билось так, словно я пробежал стометровку за
пять секунд.
— Ты чуть не превратился в
«варжа», — оба брата побледнели как мел,
— но, когда я напомнил тебе про клятву, ты
пришел в себя.
Нир отошел от меня и присел рядом с
братом: в их глазах застыл страх. Зря я их так напугал, теперь
они замкнутся и перестанут мне доверять. С другой
стороны, это какое-то неконтролируемое состояние, я даже не понял,
как во мне заклокотала энергия, переполняя словно котелок на огне.
Поняв, что понадобится время для восстановления доверия, решил
немного отдохнуть. Но отдохнуть мне не дали: появились стражники.
Один нес две миски с темной бурдой, в которых лежали
ломти хлеба. Второй держал в руках крытый соломой зонт,
представлявший собой аналог древнекитайских нескладных зонтов.
Передав миски братьям, стражники удалились, не встречаясь взглядом
с голодным ку-даром. Братья пошептались, и Нир принес одну миску с
ломтем хлеба:
— Губ не может есть, возьми, ку-дар,
тебе силы понадобятся для боя с Болчаком.
— Спасибо, — я хотел
гордо отказаться, но голод оказался сильнее. — Этот
Болчак сильный боец? — спросил я с набитым ртом. Темная бурда
оказалась фасолью сваренная до кашеобразного состояния.
— Очень сильный, — подтвердил Нир,
принимаясь за еду, — я не помню, чтобы его кто-то победил на мечах
в бою до смерти.
— У меня бой будет на
мечах?
— Это как решит «даир», — промычал
«дех-ни», вылизывая миску. Ложек не дали, закончив
есть кашу руками, я последовал его примеру. Фасоль оказалась очень
вкусной, только было ее мало. Мой желудок бунтовал,
издавая неприличные звуки и требуя добавки. Беседа заглохла, и я
незаметно задремал, проснувшись от укола в плечо. Тот самый
стражник, что несколько раз прошелся по моей матери, повторно ткнул
меня острием копья: