- Конечно кацура (японский багряник)! - С уверенностью
воскликнула птица-оборотень, - Я их могу отличить в любое время
суток!
Бедный японец заерзал, начал судорожно тыкать кнопки в своем
допотопном телефоне, вытирать платком стремительно потеющий лоб и
исподволь коситься на мою спутницу. Ну еще бы, он-то думал, что
Цуру издевалась. А от красивой девушки такие фразы бьют очень
больно и болят потом очень долго.
- А давай подойдем и убедимся в этом наверняка! - Предложил я
идею.
Молодой сараримен (офисный служащий яп.) на скамейке
ожег меня яростным и одновременно беспомощным взглядом, затем резко
встал, в два прыжка оказался перед нами и одним веским, волевым
движением сорвал с себя свой черный, очень густой и мягкий
волосяной покров.
- Да, это парик! ПАРИК! - Закричал он мне в лицо, а затем кинул
волосы себе под ноги и с гневом принялся топтать предмет своей
гордости. О женщины, коварство ваше имя. Только вы можете абсолютно
случайно бросить незнакомого мужчину в пучины страдания и
самоедства.
- Ну надо же. Ни за что бы не подумал. А ты, Цуру? - Я мазнул
глазами по грязной черной тряпке, что выглядывала из-под туфель
раннего японского работника, невозмутимо пожал плечами и повернулся
к птице-оборотню.
Та подоплеки и второго слоя своей речи не поняла вовсе, так что
реакция молодого человека повергла ее в шок и трепет:
- Я… А-но… Почему? - Беспомощно спросила она зачем-то у
меня.
- Фетиш? - Я повернулся к японцу и вопросительно поднял
бровь.
- А-А-А! - Завопил он, яростно плюнул мне под ноги и двинулся по
дорожке в противоположную сторону. Интересно, что, несмотря на всю
свою злость, толкать плечом он меня побоялся. Вот и славно.
- Вот что с людьми делает здоровый парковый воздух. Выбрался
из-под крыши бетонных джунглей, и тут же поехал своей. Эх, тяжела
доля "белых воротничков" в славном городе Токио.
- Какой ужас! - Девушка с жалостью посмотрела ему вслед. А я
вздохнул, в очередной раз удивившись ее доверчивости, - А… что
такое фетиш?
- Потом объясню, - Обманул я ее, - Пошли дальше, Цуру. У меня
есть еще несколько дел дома, - Шутка забылась почти сразу. Пока моя
жертва злилась и топталась по собственному парику было весело, но…
Все та же тревожность сжимала когтями сердце. Смех и веселье с ней
выходили малоприятными, как сахарозаменитель в кофе. Вроде и там
сладость, и там, но сахар придает вкус, а стевия вызывает тошноту
своей неестественной приторностью. М-да, глупая аналогия, однако
довольно точная.