– Ты чего это делаешь? – спросил Ламтак, подходя к сидящему на рыбном ящике Буррашу.
– О, мой брат-шорник! – обрадовался Бурраш и пожал гному руку. – Я тут деньги добываю.
– Со дна моря? – уточнил Ламтак, прослеживая просмоленную веревку, которая уходила в воду.
– Почти что так, – ответил Бурраш и, потянув за веревку, вытащил на воздух захлебывающегося человека, к ногам которого был привязан камень.
– Ну что, Сизый, вспомнил, куда казну ватажную спрятал? – спросил Бурраш, бросая связанного на доски.
Тот поначалу ничего не мог сказать, только перхал, и из него лилась морская вода.
– Напраслину… Ик!.. Возводишь, старшой!.. Я ничего… Ик! Не брал! Хмарик на меня только наговаривает!..
– Ну тогда иди, еще подумай, – сказал Бурраш и спихнул провинившегося с причала. Он ушел под воду, и веревка натянулась.
– Почти что на дне сидит, – заметил Ламтак.
– Да, небось с морлингами познакомится.
– Их сейчас нет – не сезон.
– А вот и жаль. Иначе его ничем не проймешь, он крепкий, как проволока. И работник хороший, а только вор. И упорствует потому, что знает, что я его убивать не стану.
Ламтак кивнул. Он знал, что Бурраш никому не отказывал и принимал в ватагу даже людей, ушедших из разбойничьих банд. Многие из них приходились ко двору и работали, позабыв о прежнем ремесле, но иногда их заносило, как этого Сизого.
– Ты вот что, братец. Ты доставай его. Пусть он крепкий, но мы его сейчас комедией проймем.
– Какой комедией?
– Вытаскивай, а дальше мне только подыгрывать будешь.
Бурраш снова выволок Сизого на причал и подождал, пока тот отхаркается. Когда же вор пришел в себя, то, помимо Бурраша, заметил квадратного гнома, который внимательно его рассматривал и даже ощупал руки и плечи.
– Даже не знаю, – задумчиво произнес гном. – Сколько ты за него хочешь?
– Он спер ватажную казну. В ней было пять терций серебром и немного меди.
– Я дам три терции серебром.
– Но я хотел бы получить все, – возразил Бурраш. – Он тебе вообще на что?
Гном ответил не сразу. Он нагнулся и потыкал пальцем Сизому в брюхо. Тот ойкнул и посмотрел на Бурраша. Сизый не понимал, о чем идет торг.
– У меня в Либиге большой свинарник недалеко от прудов, а там морлинги завелись, представляешь?
– Морлинги – это худо, – покачал головой Бурраш.
– Не то слово. Война у меня с ними уже полгода. Тащат поросят, подсвинков, кабанов племенных.