Рэм не обращал внимания на крики. В этой части города его знали
многие. Как же, богатенькая семейка. Папаша торговал чаем,
пряностями и контрабандным йиланом.
Что теперь будет с его торговлей?
Улочка вильнула, и в лицо дохнуло жаром. В конце улицы вместо
здоровенного особняка с башенкой, лужайкой и садом висел столб
белого пепла. Он уже немного осел и стал полупрозрачным.
Рэм кинулся прямо в этот горячий столб, но его обхватили сзади и
потащили назад.
– Да стой ты, больной!
Это был голос Ули.
Приятель был жидким и дрыщеватым, они отродясь не дрались,
потому что Ули знал – Рэм ему махом накостыляет, но тут он
вцепился, как клещ.
– Да ты уйди! Уйди от меня! – кричал Рэм.
Но Ули закрывался локтями от его кулаков и пятился, не выпуская
рэмовой куртки.
А потом опомнились и соседи.
Они бросились к мальчишкам, но Рэм уже сообразил, что бежать ему
некуда и остановился сам. Перестал рваться.
И соседи запрыгали вокруг пожарища с коммуникаторами,
голографируя пепелище.
Плечи у Рэма задрожали, глаза защипало. Лицо было в пепле, и
когда потекли слёзы, пепел попал в глаза.
Плакать стало больно. Да и стыдно – всё лицо будет в потёках
грязи.
Он оттолкнул Ули. Скребанул по глазам жёстким рукавом дорогой
кожаной куртки, отвернулся и быстро пошёл под защиту домов.
– Рэмка! – окликнул Ули. – Ну, ты чего?
– Да пошёл ты к Белым! – бросил Рэм не оборачиваясь.
С Ули они дружили за деньги. Какие теперь деньги? Он один, у
него больше никого нет.
– Это чё было, то? Чё? – орала какая-то запоздалая
тётка-соседка, махая руками посреди улицы.
Рэм не знал «чё это было». На планете последние семь лет
постоянно «чё-нибудь» было. На то она и гражданская война.
***
Белый столб осел и погас, и стало заметно, как сильно
стемнело.
Над выжженным пятном закружились полицейские катера, и соседи
попрятались по домам. Одно дело поглазеть, другое – попасться в
свидетели.
Рэму пришло на коммуникатор полицейское сообщение, но он не стал
на него отвечать.
Ясное дело: полисам сообщили, что он уцелел. Соседи, наверное.
Или он сам засветился на кадрах с дронов.
Но Рэм не обязан был заявлять о своём местонахождении по первому
требованию полисов, ведь он ещё не стал совершеннолетним. Помочь
они не смогут, только проблем добавят.
Дом расстреляли спецоновские шлюпки. Значит, на отца кто-то
донёс за вынужденную контрабанду – да кто ей не занимается в войну?
И его, по законам этой самой войны, без суда и следствия…