Это был рослый парень лет двадцати пяти, грубый, неуклюжий, на вид необыкновенно глупый.
– Кому я говорю!
Я сошла с лошади, понимая, что в случае сопротивления он, быть может, способен выстрелить в меня.
– Кто ты такая?
Разглядев меня как следует, он, видимо, решил обращаться ко мне на «ты». Я молчала, потому что, в сущности, даже не знала, что сказать. Это не было продумано заранее.
– Женщина на лошади, в такое-то время… Куда ты едешь? Я растерянно пожала плечами.
– В Понтарлье.
– Зачем?
Я не знала, что сказать.
– Ясно. Ну-ка, пойдем!
Он схватил меня за руку, так сильно, что я закричала от боли.
– Смотри, какая нежная!
Он тащил меня куда-то, ничего не объясняя. Я возмутилась. Что это такое, в конце концов? Я и сама могу идти!
– Куда вы меня тащите?!
– В караулку, черт побери!
Он толкнул меня на скамью за перегородкой, предназначенную для задержанных преступников.
Я огляделась. Участок был пуст. Зажженная лампа разливала слабый свет. Я ошеломленно подумала, что впервые нахожусь в подобном месте. Видели бы меня мои знакомые – здесь, за этой перегородкой…
– У тебя есть документы?
– Нет, – резко сказала я, поднимая голову.
– Ну, то-то же! Значит, я был прав. Уже у двери он обернулся.
– Ты арестована до утра. А утром придет капитан, он скажет, что с тобой делать.
Он загремел ключами.
– А пока я тебя запру.
Его, вероятно, удивляло мое молчание. Но я и вправду не знала, что говорить. Так много неожиданностей случилось за время моего краткого путешествия, что впору было подумать, что началось оно под дурным знаком. Да, уж слишком много неприятностей… Либо это невезение, либо я абсолютно бестолкова.
Поворот ключа в замке привел меня в чувство. И только чуть позже я с ужасом осознала, в каком кошмарном положении оказалась.
Дрожащими пальцами я машинально нащупала бумаги, зашитые под плащом, проверила, на месте ли сумка. С этим все было в порядке. Но что будет завтра?
Гвардеец сказал, что утром должен появиться капитан. Если дойдет до того, что он станет во всем серьезно разбираться, моя миссия провалится. Более того, я сама окажусь в тюрьме – если обнаружат бумаги… А что бывает с теми, кто уличен в связях с заграницей и эмиграцией? То, что было с маркизом де Фавра. А его, как известно, повесили.
У меня даже дыхание перехватило, когда я представила, что меня тоже могут повесить. Поручение поручением, но я не думала, что за все это придется заплатить жизнью. Умирать мне совсем не хотелось. Не надо даже думать об этом!