– Почему же для вас все так просто? За что они вас любят?
– Я отдаю им один бочонок, чтобы избавиться от излишнего внимания. Впрочем, они пропускают всех крестьян.
– Даже сейчас, когда отношения между Францией и Швейцарией не слишком хороши?
– Даже сейчас.
Виконт долго гнал лошадь вверх по лесной дороге. Тряска была такой, что я не раз скатывалась со своего вороха прямо вниз, к поросятам. Размокшая после таяния снега земля словно затягивала колеса. Ехать было трудно. К тому же дорога сужалась и все время шла в гору, к перевалу. С каждым туазом становилось холоднее, ветер усиливался – мы приближались к альпийским лугам.
Я посмотрела на небо. Вдалеке за деревьями целой громадой возвышались могучие бастионы крепости. Туманная дымка окутывала их нежной пеленой, делала зыбкими, неопределенными.
– Что это? – спросила я.
– Это форт Жу, мадам.
Так я и предполагала. Эти места были знакомы мне. Но, Боже мой, как все изменилось с того времени, когда я жила здесь.
Справа и слева уныло тянулся лес: голый, мокрый после зимы, сырой. Почки, едва успевшие проклюнуться во время короткого потепления, теперь словно спрятались в скорлупу от похолодания. Под деревьями маленькими грязными островками чернел снег. Там бегали дрозды, а на влажной земле проталин кое-где нежными красками расцвели подснежники.
– Граница, – прошептал виконт, указывая вперед ручкой хлыста.
Я прислушалась. За деревьями, круто спускающимися по склону огромного оврага, шумела вода.
– Это что – река?
– Да. Это Рона. По ней проходит граница между Францией и кантонами.
– Рона?
Я ни разу не видела этой реки. И ни разу мне не приходилось преодолевать границу именно здесь.
– А дальше куда?
– В Невшатель.
– В княжество, принадлежащее Фридриху Вильгельму?
– Да.
– Но ведь он враг нашего короля, и меня могут запросто арестовать!
– Может, он и враг, но революцию тоже не любит, и за свой трон боится. Во всяком случае, вам следует быть осторожной.
Виконт вдруг сильно схватил меня за шею и пригнул к соломе.
– Т-с-с! Слышите?
Я ничего не слышала. Ну, может быть, лишь слабый, едва различимый шорох, доносившийся с берега Роны. Горная река, сбегая по камням, мешала расслышать эти звуки.
– А что это мы такое делаем? – прошептала я, не решаясь поднять голову.
– Тише! Гвардейцы!
Мне стало страшно. Перед гвардейцами я в последнее время стала испытывать безотчетный ужас. Все они были чудовищами и негодяями.