Но это уже другая фирма, и владелец в ней – не один Стерхов, еще Настя, Антон.
Год назад муж его бывшей пассии, Игорь, подвизавшийся в Департаменте международного сотрудничества Министерства промышленности и энергетики, весьма поспособствовал расширению cтерховского бизнеса. Но поставил условием, что совладельцами дилерского центра станут его жена Настя и ее брат Антон – сам-то координатор структурных подразделений Минпромэнерго за рубежом, как государственный чиновник, на это права не имел. И Михаил согласился. Потому что перед Настей испытывал неизбывное чувство вины – за то, что бросил, за то, что обидел, короче, за все, чего лишил. А Антон…
Антон…
Завтра, это все завтра. Сейчас только Леся. Ну где тут эти уе…
– Закурить не найдется?
Над ним навис толстопузый щетинистый очкарик в неопределенного цвета жилетке с неисчислимым количеством карманов. Эти дешевые китайские изделия почему-то пользуются необыкновенным спросом у малоимущих пенсов, зачем-то подумал Михаил, даже прозываются пенсионерскими.
Он оглядел мужика. Лет сорока с хвостиком, ручищи, хоть и здоровые, но не рабоче-крестьянские. На высоком лбу, частично завешенном давно не стриженной сальной челкой, как клеймом проставлено высшее образование. Скорее всего, гуманитарное – технари иначе выглядят, более опустившимися, что ли. И по осанке – по тому, как стоит, как руки держит, – бывший спортсмен, вероятно борец. Но потрепала судьба.
– Найдется, – Михаил подвинулся, уступая место.
– А давай-ка выйдем на воздушок, Ученый. Перекурим, потолкуем…
Вот оно! Точно рассчитали. Пока он здесь парился, они проверяли, нет ли подставы рядом.
Он как-то сразу успокоился, затушил сигарету, неторопливо поднялся и развернулся к выходу.
– Не-е, нам туда. – Мужик указал на проход в подсобку. – Иди вперед, я тебе путь покажу.
Внутри было еще грязнее, чем в общем зале. Сырые липкие стены, покрытые широкими, в палец, замысловато бегущими в разные стороны трещинами. Такого же светло-коричневого цвета щербатая плитка на полу. Фанерная дверь в сортир с огромной (видимо, молотком пробитой) дыркой вместо ручки, урчание воды в унитазе. Какие-то неопределенного возраста и пола работники, не обращающие ни на кого внимания. И мерзкий, навечно неизбывный запах гнили…
За спиной командовал очкастый:
– Теперь налево… Наверх!