В квартире девять на втором этаже совсем тихо. Тринадцатилетняя Юля отыскала мамины серьги с древними аметистами, засунула их себе в уши и два часа разглядывала отражение в зеркале. Затем, нехотя укладывая на место, уронила одну серьгу в аквариум. В пятилитровую стеклянную кубышку, в которой плавает только одна рыбка. Любимая бананка отца Юли. Рыбка, изнуренная многомесячной скукой, заглотила серьгу еще до того, как та провалилась в мутный коврик ила. Теперь Юля звонит подругам, в ужасе кудахчет: «Жесть! Жесть! Я в шоке! Что делать?!» – и решает для себя, кого она боится больше – маму или папу?
Звонок в дверь! Юля судорожно шепчет: «Они пришли, пришли! Я перезвоню!» – и бросает трубку. Ее обреченные шаги шаркают по паркету, которым я весь выстелен изнутри, чтобы никогда не чувствовать себя здоровым. Девочка до того напугана, что нарушает первую заповедь родителей: «Смотри в глазок, прежде чем кому-то открыть!» Она распахивает дверь и вздрагивает от неожиданности. На пороге стоят двое неизвестных импозантной наружности. Шикарная брюнетка, которой еще лет десять подряд будут говорить, что она выглядит на двадцать, худобой и ростом напомнившая девочке пожарный шланг, фотография которого украшает восемьдесят восьмую страницу Букваря. Аккурат под буквой «Ш». Брюнетка обмахивает свои впалые скулы и миниатюрные губки огромными накладными ресницами. Из-под ресниц на Юлю уставился задумчивый взгляд зеленоватых, мерцающих в глубине, как два пруда, зрачков. Этот взгляд ни о чем не спрашивает и не дает ответов. Ее спутник внешне выглядит прямой противоположностью. Они вместе – будто Дон Кихот и Санчо Панса, только Кихот – женщина, которой он, в сущности, никогда не переставал быть. Юноше не больше двадцати пяти полных лет, он – пухлый коротышка, его предков лет шестьсот назад насиловали татаро-монголы. По круглому щекастому лицу юноши, на котором никогда ничего не вырастет, будто кто-то полоснул бритвой, и получились две узкие щелки, чтобы обеспечить загадочность взгляда. Коротышка держит за руку свою спутницу, на них обоих надеты футболки с изображением пластиковых ведер, заполненных мусором, и надписью «Мэджик вижн». Красной вязью по белому фону.
– Милая девочка, – низким бархатным голосом начинает брюнетка, – твои родители дома?