- Значит, она
может быть уже на пути в Арахию? – спросила я, прикидывая, смогла
бы я отправиться куда-то в одиночку.
- Не исключено, -
согласился шеф. – Но возможно и такое, что рейночка еще в Вельне.
Или попала в передрягу.
Меня передернуло
от одной только мысли, что с девушкой могла случиться
беда.
- А сколько ей
лет? – спросила я с любопытством. О князе тоже хотелось узнать
побольше, но я постеснялась выдать себя с головой.
- Кажется, вот-вот
должно исполниться восемнадцать, - нахмурился Крукович и оглядел
стол. – Да, точно. Сташек ведь говорил о представлении ко двору, а
подобное происходит в год совершеннолетия юных особ благородного
происхождения. Вот.
Шеф выудил из
вороха бумаг небольшой фотографический снимок и бросил его на
кнопки печатной машинки. Я за уголок приподняла плотный
прямоугольник с фигурно обрезанной кромкой и вгляделась в лицо
изображенной на нем девушки.
С черно-белого
снимка на меня с хитрой улыбкой смотрела высокая крепкая
темноволосая и светлоглазая девица. Она совсем не походила на юных
рейночек, пропечатанных в статьях и журналах о жизни высшего света.
Те девушки были совершенно иными, какими-то воздушными, неземными,
с лебедиными шеями, покатыми плечами, тонкими руками.
- Своевольная
девица, - хмыкнул Анджей Крукович. – И что ей дома не сиделось?
Подождала бы год, а там ее Сташек со спокойной душой куда угодно
отпустил бы. На собственные деньги могла бы раскопки
организовать!
Я, прикусив губу,
еще раз взглянула на Павлину и вздохнула. Если князь и шеф правы и
рейночка отправилась покорять Золотые пески, то мне ее очень и
очень жаль, ведь девушка совершенно не подумала о собственном
будущем. Поддержка брата – одно, а собственный капитал – совсем
другое. Мечты, конечно, кружат голову, но лучше посвящать себя им
со счетом в гномском банке.
- Вы обязательно
должны взяться за это дело! – с чувством воскликнула я, откладывая
фотокарточку. – Пусть вы и оставили практику, но здесь же на кону
жизнь и будущее благосостояние молодой девушки. А вдруг с ней
случилась беда? Это гораздо хуже, чем потерянные деньги и
земли.
Шеф задумчиво на
меня воззрился, а потом с усмешкой уточнил:
- Подслушивала,
да?
«Ой!» - пронеслось
у меня в голове.
Я склонила голову,
таращась на свои ладони, и залилась пунцовым румянцем.