– Ясно. – Денис в задумчивости забарабанил пальцами по столу.
– Что ясно? – не понял Роберт.
– Ничего. – Он, казалось, был разочарован, явно ждал от разговора большего. – Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли найти отца, так? Ты уверен, что не можешь больше ничего нам рассказать?
– Абсолютно уверен, я сам давно уже ничего не знаю, с тех пор как он в Москве. Ни о его делах, ни о личной жизни, вообще ни о чем.
– Постой, – удивился Денис, – ты что же, летел через океан только ради того, чтобы прийти в милицию и сказать: граждане, вы плохо работаете? Как ты собирался разыскивать человека в незнакомом городе, в чужой стране, не имея ни друзей, ни знакомых и к тому же ничего о нем не зная, кроме имени?
– Ну, во-первых, я собирался поговорить с братом.
– Здесь, в Москве?
– Да, здесь, в Москве, его зовут Игорь Ненашев. Он мне брат, правда, только по отцу, в смысле он от первого брака. Но отец с ним часто общался, отношения у них были вполне замечательные, Игорь и в Нью-Йорк к нам приезжал. Так вот, я рассчитывал выяснить у него все подробности, а потом с ним или без него, но начать наконец что-то делать. Потому что у меня сложилось впечатление, будто всем глубоко плевать: был человек – хорошо, нет человека – тоже нормально.
– Ты не прав, – не захотел соглашаться Денис, – кто-то же сообщил тебе об исчезновении, значит, не всем плевать. Кстати, а кто это был, Игорь?
– Нет, я потом с ним созванивался, он не посылал ту телеграмму.
– Телеграмму?
– Да, мне тоже это показалось странным, можно же позвонить…
– Телеграмма была без подписи?
– Без. Текст, насколько я помню, следующий: «Дмитрий исчез. Возможно, случилось непоправимое. Примите меры. Ему нужна ваша помощь».
– Странный текст, – заметил Гордеев. – Если с ним случилось непоправимое, то зачем помощь? Или непоправимое случилось с кем-то или с чем-то другим?
– Не знаю. Мы с бабушкой вначале решили, что это чей-то глупый розыгрыш, перезвонили отцу, и его подруга сказала, что все это правда, что отца никто не видел уже несколько дней. А потом позвонила из Мюнхена моя мать, им прислали точно такую же телеграмму и сообщили наш телефон в Нью-Йорке.
– И какого числа это было? – спросил Денис.
– Семнадцатого. А исчез он десятого.
– Значит, через неделю. Слушай, Роберт, а сам твой отец не мог… – Грязнов немного смутился. – Ты уж извини за такое предположение, но мы должны учитывать все варианты. Короче, сам он не мог послать эту телеграмму? Попал в сложную ситуацию, бизнес есть бизнес, задолжал кому-то или его подставили с какой-нибудь сделкой, кредиторы давят, он скрывается, срочно нужны большие деньги…