С собой взял металлическую пластину толстую и заточенную с
двух сторон с острием-рыбкой. Не знаю, что или кто меня там будет
ждать, но оружие не помешает, даже такое убогое. Ничего, будет
время, и я закреплю хвостовик лезвия на палке. Точить и придавать
форму пришлось самостоятельно, так как артефакт отказался выдавать
продукцию нужной формы, мол, допуска у меня нет и всё тут.
Нож держал в зубах. В руках были две пары железных
хреновин (по-другому и не назвать детище моей конструкторской
мысли), связанных между собой тонкими проволочками и ими же
прикрученные к предплечьям, чтобы не уронить при подъёме. Две
массивные полые трубы, с парой толстых пластин на каждой,
расположенных в виде зубьев на вилке, на которых сверху и снизу
имелись прорези. И две трубы поменьше с парой поперечин на торце и
в десяти сантиметрах дальше.
Пришлось повозиться и натаскать к подножию стены гору
щебня, чтобы дотянуться до широкой части трещины, куда можно было
вставить свои ступеньки.
Итак – проверка.
Упереть вилку в одну сторону, вставить между зубьев тонкую
трубку, причём так, чтобы одна поперечина попала в прорези сверху,
вторая снизу, потом надавить между точками зацепов, сильнее
надавить… ещё сильнее… повиснуть.
Уф, вроде бы всё нормально, конструкция с простым замком
выдержала мой вес. Сами трубки намертво встали враспор в стене.
Чтобы разобрать систему, пришлось ударить несколько раз снизу
ладонью.
Потом проверил вторую ступеньку и начал своё
восхождение.
Самое неприятное было в том, что действовать – собирать и
разъединять ступеньки, приходилось одной рукой, держась второй за
верхнюю перекладину и помогая себе ногами, которые вставлял в
трещину и старался там упереться.
Пять метров я поднимался больше десяти минут и по их
истечении, устроил себе передышку, втиснувшись в щель чуть ли не
полностью, завязав ноги в узел и всё ради того, что бы дать отдых
дрожащим рукам.
Последние метры до края колодца, делал уже в полной
темноте и чуть живой. В момент, когда я затащил своё тело по
спускающимся к трещине веткам кустарника на вершину, меня можно
было брать голыми руками. Даже начни мной обедать какая-нибудь
зверюга, и то я не сразу начал бы сопротивляться - так был
вымотан.
А потом, я просто вырубился, выплюнув нож в самый
последний момент, пока сознание ещё не окончательно угасло.