– В этом можешь не сомневаться.
Некоторое время Ахмед изучающе вглядывался в лицо полковника, затем кивнул:
– Я верю вам, мистер Реддвей. Думаю, моя информация принесет вам пользу. Иначе получится, что я рисковал зря. А вы сами знаете, насколько опасна моя миссия.
Реддвей усмехнулся: высокопарность Ахмеда забавляла его. Должно быть, этот араб и впрямь считает себя героем. Разведчиком! Тайным агентом! Джеймсом Бондом иракского разлива! Что ж, пусть считает себя кем хочет, главное, чтобы не лез на рожон.
– Ты уверен, что твои боссы не подозревают тебя? – спросил Реддвей.
– Уверен, – кивнул Ахмед. – Вы ведь знаете, я умею играть в такие игры.
Ахмед слегка приосанился. Он был самолюбив, и Реддвей, знавший это, удержался от усмешки и спросил со всей серьезностью, на какую только был способен:
– Что тебе удалось узнать?
– Мои боссы готовят что-то серьезное.
Ахмед замолчал, чтобы Реддвей оценил масштабность сообщения. Реддвей кивнул и нетерпеливо спросил:
– Что именно?
– Операция пройдет в России. В Москве. Ради этого дела боссы создают там террористическую сеть, что-то вроде филиала «Аль-Каиды».
– Подробней.
Ахмед слегка смутился:
– Подробностей я пока не знаю. Операция эта тайная, и меня не включили в число посвященных. Знаю только, что погибнет много людей. Очень много… – Ахмед на мгновение замолчал, затем пристально посмотрел Реддвею в глаза и медленно проговорил: – Больше, чем одиннадцатого сентября в Америке.
Реддвей почувствовал, как намокает одежда у него на спине. Капли пота упали ему на очки. Реддвей снял очки, достал из кармана платок и протер стекла.
– Что ж, Ахмед, у тебя впереди много работы, – сказал он, водрузил очки на широкую переносицу и добавил: – Впрочем, как и у меня. Да и нашим московским коллегам придется попотеть.
Открыв дверь квартиры, Пташка Божья увидел на пороге двух мужчин. Одного он знал. Это был Гусь, пропойца, с которым Пташка Божья не раз бухал вместе, но фамилии которого до сих пор не знал – незачем было. Рядом с Гусем стоял невысокий, рыжеволосый мужчина в черной кожаной куртке и с «дипломатом» в руке. У мужчины были недобрые черные глаза и тонкий нос с горбинкой. Пташка Божья перевел взгляд с незнакомца на Гуся и спросил:
– Ну и?
Гусь осклабил в улыбке щербатый рот:
– Вот, Птаха, жильца к тебе привел. Поживет недолго, отстегнет по максимуму. А условие только одно – чтобы ты не трепался.