Но и этого ему сделать не позволили.
– Ну че! Проснулся? Пора уже! Через час подплываем, – раздался пронзительный женский голос где-то совсем рядом.
Гордеев даже вздрогнул:
– Кто здесь?
Женщина хохотнула откуда-то из темноты, куда еще не попадал солнечный свет.
– Не, ну вы видели? Кто я, он спрашивает! Глаза разуй, дорогой!
Гордеев «разул глаза», хотя страшно не хотелось это делать, но пришлось выходить из сумеречного состояния и переживать похмелье наяву. То, что голова разламывается именно по причине похмелья, было вне всяких сомнений… Вряд ли адвоката Юрия Гордеева действительно били железным прутом по голове всю ночь. Значит, похмелье. Даже проявились смутные воспоминания – виски, джин, липкая «бехеровка», экзотическая настойка канабиса, потом еще самбука и что-то еще – горькое, изумрудно-зеленое, без названия, а ближе к финалу вечера запомнился еще отвратительный коктейль «черный русский» – одна треть водки, одна треть сухого вермута и одна треть рассола из-под черных маслин. От воспоминаний Гордеева затошнило. Вспомнилась ему и обладательница голоса – ну почти вспомнилась, – то ли Галька, то ли Валька или даже Майка. А находится он на теплоходе – дай бог название припомнить, впрочем, черт с ним! – и подплывают они сейчас к славному городу Санкт-Петербургу после трехнедельного морского круиза с заходами в различные порты северной и прочей Европы.
Гордеев поднял голову. Сфокусировав взгляд, ему удалось разглядеть сидящую в глубине комнаты рослую девушку с копной рыжих волос, мощными ногами и очками на маленьком носу. Кроме очков на ней, кажется, ничего и не было. «Боже мой, и откуда она взялась? – с ужасом подумал Гордеев. – Впрочем, по пьяни еще и не такое бывает. Оттянулся, называется. А ведь слово давал – никакого флирта во время отпуска! Впрочем, тут, кажется, никакого флирта и не было. Девушка, очевидно, определенной категории».
– Галька, будь человеком, дай воды! – простонал Гордеев.
– Я не Галька, я – Гайка! – ответила девушка и вдруг процитировала Антона Павловича Чехова: – «В пьянстве был не замечен, но по утрам жадно пил холодную воду».
– Классику знаешь? – с недоумением отреагировал Гордеев.
– А как же! – немного обиделась девица. – В универе учусь! Отличница, между прочим.
– И теперь, значит, летнюю практику проходишь… – пробурчал Гордеев, пока Гайка наливала воду в стакан.