За одну самоволку загонял таким образом четыре-пять патрулей. В комендатуре о нем знали и даже проводили специальный инструктаж. Несколько раз пытались организовать настоящую облаву, но безрезультатно.
Иногда Мовчан брал с собой и Поремского. Как-то они попали в милицию, когда решили «накосить» роз для «англичанки» на клумбе перед горкомом. И то благодаря тому, что изменили тактику. Вместо того чтобы убежать, попробовали спрятаться и переждать. Однако вышли сухими. Их забрал сам замполит училища. Вот тогда в кабинете высокого начальства Поремский и услышал слова, которые несколько изменили его идеалистические взгляды на жизнь. Не замечая Поремского, капитан первого ранга Зайковский, раздувая ноздри и производя всем своим видом впечатление разгневанного зверя, кричал:
– Если бы ты был не мой сын, я бы тебя наказал! Все. Иди!
Направляясь в казарму, Володя поинтересовался:
– Он что тебе, вправду отец?
– Да какой там, – нехотя буркнул тот, – так, мать по пьянке трахнул. Она, дура, аборта не захотела.
Володя Поремский, с детства привыкший к романтике отношений родителей, был несколько озадачен. Нескончаемой полярной ночью, под завывание пурги, они с мамой ждали возвращения отца из похода. И не было для нее более священных минут. Она могла бесконечно рассказывать, как ворвался в ее городок, раскинувшийся в бескрайних степях северного Казахстана, лихой лейтенант-морячок. Две недели были знакомы. А потом забежали в ЗАГС, расписались и улетели на Дальний Восток. Родственники, конечно, были шокированы, но она ни дня, ни минуты, ни секунды не жалела об опрометчивом поступке. Ни когда жили в казарме, в углу, отгороженном занавесочкой, ни в Находке, когда ураганом перевернуло жилище и выдуло весь нажитый нехитрый скарб, ни на безымянных островах Ледовитого океана, где, прежде чем сходить в туалет, надо было попросить мужчину поставить его в вертикальное положение. Ночью приходили белые медведи и обязательно переворачивали. Историю своего рождения он знал как самую светлую сказку. Поэтому произнес:
– Ты так говоришь, словно речь идет не о тебе самом.
– Знаешь, у него детей нет, – объяснил Мовчан. – А разводиться должность не позволяет. Ну и зачал на всякий случай наследника. А родись свой, забыл бы в момент. Вот, благодетель, от армии спасает.