Старушка недоверчиво сощурила глаза:
– А мои слова будут иметь хоть какое-то значение?
– Огромное! – заверил ее Демидыч. – Ваши слова будут иметь огромное значение! Обещаю вам, что отнесусь к ним с максимальным вниманием.
– Хм… – Лидия Никаноровна вновь по-наполеонски сложила руки на груди. – Тогда, пожалуй, расскажу. В тот день я сидела с вязаньем у окна. Я плохо вижу, а от электрического света у меня болят глаза, поэтому я всегда сажусь к самому окну.
– Так, так, – сказал Демидыч. – Продолжайте, пожалуйста.
– Это было утром. Часиков, наверно, в… Во сколько умерла Лена?
– Вроде около десяти.
– Вот-вот, – кивнула старушка. – Примерно в это время они и прошли. Видели у нас во дворе гаражи?
– Ну.
– Из-за этих гаражей они и вывернули. Я сразу подумала, что дело нечисто. Двигались они как-то очень уж подозрительно. Как будто боялись, что на них кто-то обратит внимание. И одеты были не по погоде: в легкие куртки и кепочки. Знаете, такие… с длинными козырьками…
– Бейсболки?
– Ну да. Перебежали через двор, как крысы, и шныркнули в наш подъезд. Я тогда сразу поняла, что неспроста это. А когда через пару часов ко мне в дверь милиция позвонила, я уже точно знала, что кого-то убили. – Старушка тяжело вздохнула. – Вот только не думала, что это будет Лена. Хорошая была женщина, приветливая, спокойная. Побольше бы таких, может, и на свете жилось бы лучше.
– А через какое время они вышли, эти подозрительные личности?
Лидия Никаноровна с секунду подумала и ответила:
– Да минут через двадцать. Только вышли уже втроем.
– Втроем? – удивился Демидыч.
Старушка кивнула:
– Угу. Двое опять пошли к гаражам, а третий сел в машину и уехал.
– Так-так, – раздумчиво сказал Демидыч. – Может, вы и марку машины запомнили?
Но на этот раз его ждало разочарование. В машинах старушка не разбиралась, к тому же страдала дальтонизмом, поэтому не могла назвать цвет. Зато точно помнила, что одет третий был в длинное темное пальто, а на голове у него была вязаная шапочка («гондонка», как назвала ее старушка).
– Лидия Корнеевна… – начал Демидыч.
– Никаноровна, – поправила старушка.
– Лидия Никаноровна, а вы могли бы описать мне этих мужчин подробнее?
Старушка усмехнулась, обнажив при этом вполне еще крепкие на вид белые зубы, и махнула на Демидыча рукой:
– Что ты, милый. Я и с двух шагов-то человека толком не разгляжу. Да и очки у меня были надеты для близи, вот как сейчас, а не для дали. Хорошо еще, что этаж у меня второй, а так бы вообще ничего не разглядела. Помню только, что в черных куртках и в черных кепочках.