Ханна не верила мне — оно и понятно. С таким резюме мне вообще
мало кто стал бы верить. Но вот я говорил искренне, жизнь этой
девушки я действительно хочу сберечь. Пусть даже она станет моей
ахиллесовой пятой, несмотря на это я сделаю все, что в моих
силах.
— Ты не ответил... — взгляд ее стал больше любопытным, чем
расстроенным. — Зачем тебе титул?
Очевидно, говорить о том, что я хочу добраться до
папаши-Императора, я не собирался. Да и про возвращение домой тоже
умолчал, как и о том, что собираюсь созвать в Японию оставшихся
алхимиков со всего мира, чтобы открыть путь домой. В общем, Ханну
ждала лишь верхушка того айсберга, что входил в мои планы.
— Хочу повлиять на жизнь и достаток простолюдинов и бесклановых
в целом, — ответил я без лукавства. — Не могу смотреть, как люди
тонут в бедности, не имея никаких шансов на хорошее... светлое
будущее.
Ханна хмыкнула, мотнув головой.
— Слишком добрые порывы для человека, который только и умеет,
что убивать и грабить...
Еще бы. Я, честно сказать, и сам от своих благих намерений
опешил. Вероятно, стоило быть с ней чуть более... открытым, что
ли.
— Я не только убивал и грабил за свою жизнь, — грустно отозвался
я.
— А что еще ты делал, Эйджи? — Ханна часто заморгала, приподняв
бровь. — Возвращал украденное обратно, или же сделал что-то
хорошее? Нет, ты просто забирал все украденное себе.
Конечно, забирал, ведь я привык жить в роскоши. Ханна будто
сквозь воду глядела. Только сейчас я стал замечать, что в моем
послужном списке не было ни одной записи, которой я смог бы
защитить свое доброе имя; все либо заканчивалось убийством, либо
громким преступлением и моим обогащением.
— Ты будешь продолжать на меня давить? — я скривил губы,
чувствуя вину. — Сейчас речь идет не о том, что я сделал, а о том,
что могу сделать. И могу я многое, поверь. Могла бы и поблагодарить
за то, что оставил тебя в живых после всех твоих... выходок.
— Спасибо! — выпалила та язвительно. — Спасибо, что не дал своим
же людям меня пристрелить!
Да, кажется, и без того накаленная обстановка стала лишь
ухудшаться. Я не ответил ей на предъявление — с каменным лицом
посмотрел на красное солнце и срывал соломинки, закидывая их в
рот.
Нам обоим стоило чуть отдышаться.
Как и ожидалось, между нами возникло тяжелое молчание. Мы сидели
молча, думая каждый о своем. Около пяти минут ни один из нас не
проронил ни слова. Радовало одно — Ханна продолжала сидеть рядом,
даже не пытаясь плюнуть на все и уйти.