Всё-таки я идиотка.
Эта мысль осталась единственной, вытеснив все остальные. Поглядываю украдкой на Викинга, на связанные на затылке волосы в хвост, и борюсь с желанием снять кожаную резинку и запустить в них пальцы. Интересно, какие они на ощупь? Никогда не общалась с мужчинами столь необычной наружности: татуировки, длинные волосы, бритые виски, борода. А ещё высокий рост и мощные плечи… но он мне нравится, как не нравился никто уже очень давно. Да, иногда я обращала внимание на симпатичных парней, но никогда сердце не билось в груди так часто. Я ведь верная жена, правильно?
Когда Викинг целовал меня, казалось, что Вселенная взорвалась искрами, сгорела дотла, но потом пришло осознание того, что так нельзя. Саша всё ещё мой муж, а для Виктора я, наверняка, просто развлечение на одну ночь. И как потом жить, зная, что никому ты, в сущности, в этой жизни и не нужна? Так, красивая кукла, не больше.
— Останови, пожалуйста, — прошу, когда автомобиль сворачивает на знакомую до боли улицу. — Дальше я сама.
— Не хочешь, чтобы муж нас застукал? — В голосе — горькая ирония, но я не знаю, что ему на это ответить. Я вообще уже, кажется, ничего не знаю. — Ну-ну…
— Я ничего не боюсь, просто хочу пройтись. Имею право?
— Конечно, почему нет? Ходить вообще, говорят, полезно.
Но автомобиль не останавливает, только снижает скорость, поглядывая на меня в зеркало.
— Витя, я не шучу!
— Ого, какая незапланированная нежность, — усмехается, а машина так и продолжает медленно катиться вперёд. — Я уже Витя, да? Мне, кстати, нравится.
— Ты невозможен!
Дёргаю ручку двери, пытаясь открыть её. Готова выскочить на землю и плевать, убьюсь или выживу. Главное, выбраться из этого ставшего вдруг душным салона.
— Если не остановишь, я выпрыгну!
Я не шучу, и Викинг, наверное, это понимает, потому что автомобиль плавно тормозит. Продолжаю дёргать за несчастную ручку, а мой мучитель тихо смеётся. Сложил руки на руле, кладёт на них голову и смеётся, идиот. Взрослый же мужик, а как маленький.
— Выпусти, а? Ну, пожалуйста…
Поворачивается ко мне и сверлит серыми глазищами, в которых бушуют грозы.
— Скажи только честно и тогда выпущу. — Его голос становится ниже, а у меня внутри что-то ёкает. — Всего один вопрос, обещаю. Ты его портрет там, в тире, рисовала? Мужа своего?