Рассматривать, лежащему на шкуре собаки или волка, в
самосделанной люльке из досок, “новорожденному” - было практически
нечего: примитивный дом-хибара с одной большой комнатой и парой
поменьше, огороженные от основного помещения обычными занавесками.
Стол для еды у в центре и поменьше, у самого окна.
Всего два табурета и куча тряпья постоянно сушащегося у чадящего
округлого камина или печи, малышу сложно было разобрать не имея
возможности приблизиться и пощупать всё самому.
Вечная полутьма. Непонятные разговоры. Кормление и почти тут же
организм тянуло на сон. Потом всякие исполнения потребностей и
обмывка, и так день за днём. Взрослому человеку хотелось выть от
скуки и полного отсутствия каких либо событий в жизни.
Примерно через три месяца, неожиданно снова подключилась,
вернувшаяся в активную форму, Система: “Внимание! Осмотр!”
--Чё? Кем? - мысленно пробормотал со сна мужчина, пока его
нынешний детский ротик лепетал нечто умилительное и слюнявился на
не сильно опрятный халат матери, несущей его на руках прочь из
хибары.
Выбрались из-за нескольких ковров, видимо бывших вместо дверей,
на свежий воздух – охренеть!
Оказывается это целое поселение, на несколько тысяч домиков
разнообразнейших форм и расцветок, но всех их объединяло одно –
дикая нищета! Огромный раскинувшийся кое-как дачно-садовый
кооператив нищих. Примерно так.
Дома возводились “из того что было”, то бишь гнилых досок и
кусков камня, старющего замшелого кирпича, точнее его обломков и
брёвен, а то и просто древесных стволов немного обработанных лишь
бы выдерживали вес. Много было глины, соломы на крышах или камыша,
замазки землёй и тому подобного.
Посёлок примыкал к домам окраины большого города, там высились
многоярусные дома, были видны башни крепостной стены и храмов,
стоял гвалт - даже здесь слышимый: от голосов многих тысяч глоток
одновременно орущих, перекрикивающих друг друга, поющих или
смеющихся до хохота.
Но здесь, куда вынесли “младенца” Артёма: присыпанная крошевом
соломы грязища, у сотен нищих хибар, толпа шепчущихся на ухо друг
другу людей - таращащихся на молодых матерей с грудничками,
возрастом от месяца до полугода на руках, и странная комиссия из
трёх седовласых стариков, с бородами чуть не до пояса.
Очередь. Всех матерей с грудничками выставляют в единую очередь
и они, согласно кивку одного из стариков, идут к старшему бородачу:
тот смотрит на карапуза, потом поднимает длинный посох с камнями,
словно бы для удара, но вместо этого просто водит им вокруг
розового плачущего комка плоти, как сапёр металлоискателем - на
угрожаемом минноопасном участке.