Хитрец пропустил момент, когда в полной темноте, его усилия по
примагничиванию металлов дали результат и не понял - все
металлические предметы или части предметов, которые он рывком
пытался сдвинуть всей энергией Ядра - они все в комнате оказались
под воздействием его медитации и новых приёмов усиления волнового
магнетизма.
Тео ещё не умел концентрироваться на конкретной цели и потому
его примагничивание коснулось всех ближайших металлических
предметов, своей волной.
Грохот падения вещей сдвинутых со своих мест. Паника. Ссора
среди детей и, наконец, возвращение заботницы – всё это не дало Тео
времени спрятать гэнтань подальше и он притворился спящим. Что-бы
не обнаружили его собственную проказу.
Особенно при друге Донге. Тот ведь мог рассказать своим
родителям и они вряд ли бы обрадовались такому непослушанию, их
советам, товарища сына.
На следующее утро Хитрец, с вытаращенными глазами, слушал
рассказы детей о том как к ним приходили ночью демоны: И всё ради
того что-бы перевернуть им кроватки и сорвать со стен металлические
скобы. Вот какие они злющие!
Он попросил у заботницы Лианги чтобы она дала ему металлический
тяжёлый таз и пару чушек металла в нём – отбиваться от демонов. И
так умилительно просил, что женщина сдалась на просьбу малыша.
--На! - сказала она принося тазик и несколько ржавых чушек в
нём. - Только не шали с ними, иначе и сам поранишься и детей
поранишь!
Донг и Лорейн долго острили над подобной пугливостью Теодоримма,
но он лишь улыбался в ответ.
Следующие ночи самообучение раскачке магнетизма давалось легче:
сперва тазик просто поднимался вверх и мягко опускался
манипуляциями рук Тео с зажатыми металлическими шарами.
Магнитные сферы вполне неплохо контролировали предметы -
особенно после пары суток привыкания к новым ощущениям и
манипуляциям с усилением энергии на левую или правую кисти.
Переток основной нагрузки примагничивания между руками быстро
стал понятен Теодоримму и он уже запросто менял нагрузку приёма с
руки на руку.
К концу недели, тазик, наполненный всяким крупным металлическим
хламом что валялся у кроватки Теодоримма – при наступившей темноте,
запросто подскакивал, как зайчик, к самому потолку.
Потом он начинал выписывать на свободном пространстве фигуры
кое-какого полёта, но вдалеке от кроваток детей: ибо Тео боялся
уронить его и прибить во сне ребёнка.