Выяснилось, что мой проступок, за
который «я» получил пять плетей, прописан как нарушение устава в
пункте оскорбления монаршей семьи. Что еще удивительней, я и в
самом деле нашел такой пункт. И тут вопрос не в старший-младший,
просто на принцев и князей никакие правила о равенстве не
распространялись даже близко. Впрочем, чему тут удивляться, если
даже декан Золотов напоминал мне, что все в комнате регистрации
старше меня по титулу. Да и слова самого Морозова о том, что
заслуживают уважения только настоящие аристократы, не говорили в
его пользу.
В журнале допросов я выяснил, что
чаще всего получают наказания младшие титулы и чины. Сэры, рыцари,
боярские сыны и прочие шевалье. Баронессы — куда реже. Графы,
вернее, графини — только пару раз. Выше никого не нашлось. Хотя
одна из потомственных баронесс прямо-таки с завидной регулярностью
попадала под хлыст.
Порча имущества, хамство на уроках,
даже мелкое воровство. Но самое странное — что чем новее свежее
инквизитора, тем скупее информация. Если вначале он подробно
расписывал проступок и его наказание — то в конце просто ставил
дату, имя, причину и подпись. Что совершенно не соответствовало
остальным записям. Неужели Морозову надоело мучить одну и ту же
девушку, и он начал скучать? Еще одной странностью стала
регулярность — каждые два три дня. Будто по расписанию. И очередной
инцидент должен был произойти именно сегодня.
Вовремя услышав шаги в коридоре, я
успел уйти из кабинета и, скрывшись в тенях между светильниками,
укрыл себя темной иллюзией. Мимо меня прошел раздраженный Морозов и
покусывающая губу девушка лет восемнадцати, одетая в обычную серую
школьную форму. На ее лице я сумел различить странное, даже
смешанное чувство. Предвкушение?
— Мне надоело видеть тебя здесь, —
достаточно громко сказал Морозов, голос сквозил усталостью и
колкостью. — Ты совершаешь только мелкие правонарушения,
исправляешь их, но в то же время совершенно не собираешься что-то
менять в себе.
— Видно, такова моя природа, — кротко
ответила девушка, никак не выглядящая хулиганкой. Как интересно,
вроде на клептоманку она тоже не похожа, что-то другое? К чему
такие сложности и стремление попасть в камеру?
Я невольно заглянул в помещение и
увидел, как Морозов крепит девушку, снявшую школьный пиджак, на
вытяжку. В отличие от меня, он привычным движением взял со стены
короткую семихвостую плетку и без размаха ударил девушку по спине.
И в первый раз, закусив губу, та улыбнулась, едва сдерживая стон.
Но это совершенно точно не был стон боли.