Перед глазами сразу возникла картинка
Елены, а от Василия прилетела эмоция злорадного ликования: «Типа, я
же тебе говорил!» Хотя в его гамме чувств, которые он испытывал к
этой девушке, ещё попробуй разберись.
Тоже мне, Монтекки и Капулетти.
– Так ты поэтому устроил этот побег?
– спросил носатый.
Я кивнул.
– Почуял, что не доживу до утра.
– А Стражи Душ что к тебе
привязались?
Я пожал плечами. С таким лицом
невозмутимым оставаться было сложно, но это и не требовалось.
– Попал, наверное, под горячую
руку.
– Надо сообщить отцу, – недовольно
сказал Вепрев, потом постучал по колокольчику на столике.
Из-за занавески появилась служанка. С
убранными в высокую причёску волосами, в чёрном платье с кружевным
белым фартуком, она слегка поклонилась, остановившись за креслом.
Вепрев нетерпеливым жестом помахал:
– Две чашки кофе. И вещуна
принеси!
Служанка исчезла в другом конце
вагона, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Какое счастье, что мы всё же нашли
тебя раньше, чем они, – улыбнулся Борис, – Хотя я зол, братец.
Очень на тебя зол.
– Не сомневаюсь.
– Полтора года нас водил за нос. А мы
ведь приезжали в Маловратск тогда… Твою луну, как ты тогда сумел
спрятаться?
Я только нагло усмехался, но Вепрев
умел сохранять самообладание.
Меня так и подмывало ответить, что
честно не знаю, это у Василия надо спрашивать. А я так-то Иной,
ничего не знаю, вообще не при делах.
– А ты возмужал. Надо сказать, эта
Мухосранская академия оказалась неожиданно хороша, сделала из тебя
воина, – Вепрев так и продолжал листать моё досье, – Тут говорится,
что ты даже был на открытии вертуна.
Я молчал, понимая, что на мои вопросы
отвечать не будут.
Стукнула дверца, и снова вошла
служанка с подносом. Одну чашку парящего и ароматного напитка
Вепреву, другую мне.
Рядом с носатым на столик опустилось
блюдце, на котором в бархатном гнезде покоился шарик мутно-зелёного
цвета. Таким же пользовался тот диверсант в горах, насколько я
помню.
Вепрев небрежно помахал, словно
отгоняя муху, и служанка послушно удалилась, исчезла за
занавеской.
Во мне немного дёрнулся нравственный
червь из моего мира. Ну, нельзя так с людьми, они не заслужили быть
в рабстве.
– Хорошо, что мы успели, – продолжил
Вепрев, пригубив кофе, – Ещё немного, и тебя бы убили…
Я усмехнулся. Кишка тонка.
– Или, что ещё хуже, тебе бы
исполнился двадцать один год, – весело добавил Вепрев, и я перестал
улыбаться.