Если подумать, у зубника в
Маловратске я споткнулся как раз в тот момент, когда в меня полетел
усыпляющий дротик. Здесь же я чудом избежал встречи с засадой,
свалившись с обрыва…
Так, ладно, Тим, хватит
философствовать, надо уже думать, как выбираться из этой заварухи.
Спасибо Вепревым, что подвезли, но дальше я уж сам как-нибудь.
С шумом открылась дверца, и внутрь
завалился носатый, плюхнулся на сиденье. Он был красный от злости,
весь в испарине от пота. Содрав со лба диадему, носатый швырнул её
на пол.
Мне показалось, или чёрный камешек в
ней треснул?
– Пробоина сожри этих раков, – зло
выругался Вепрев, – Тхэлус не выдержал, ещё бы чуть-чуть, и влезли
бы в мозги.
Я, чуть округлив глаза, уставился на
диадему. Защита от оракула?!
У меня сразу же зароилась куча мыслей
в голове. Каким образом работает, где достать? Как на этот «тхэлус»
отреагирует мой кокон? И вообще, что ещё за тхэлус, о таком камешке
я совсем не слышал.
Вепрев внимательно смотрел на меня,
словно пытаясь прочитать мысли, и я принял как можно более
безмятежный вид.
Снаружи доносились звуки и разговоры.
Облава уходила, продолжая двигаться мне навстречу. Ну, так они
думали.
– Твою луну, братец, а что ещё за
Плетнёва ты там пришил? – свистящим шёпотом спросил Вепрев.
Я промолчал, но не сдержал едкой
ухмылки. Значит, не дотащили каштана… Ну вот, Васёк, а ты
плакал.
Тут носатый, наступив на хрустнувшую
диадему, наклонился вперёд и схватил меня за лацкан. Рванул к себе,
зло процедив сквозь зубы:
– Ты думаешь, это смешно,
недолунок?!
Когда он меня потянул, я счёл
страшным грехом упустить такую возможность. И дёрнулся вперёд,
чтобы впечататься лбом в эту клювообразную рожу…
Я уже практически видел, как
сминается переносица у Вепрева, и брызжет кровь из ноздрей.
Но ничего такого не произошло. Вместо
этого мне в глаза ударил яркий свет, в лицо дунуло раскалённым
воздухом, и я заорал от боли. Послышался какой-то хруст, и я
ощутил, что лечу… потом что-то мощно толкнуло меня в плечо, в бок,
отдалось в сломанной ноге.
Когда мир остановился, прекратив
кувыркать меня, осталась только адская боль.
Как назло, я так и не потерял
сознания. Пытаясь разлепить обожжённые веки, слушал разговоры
вокруг. В опалённый затылок больно впивалась трава.
– Ты долболунь, Василий! – искренне
возмущался носатый, – Ты о чём думал?!