За стенкой вполголоса разговаривали бородатый Арчер и двое его соратников. Ди невольно прислушивалась, собирая просеенные сквозь храп Джекоба кусочки фраз.
– …одновременно… вот здесь, здесь, еще тут и у складов…
– …оповестить… не успеем…
– …удобный случай… завтра вечером… карнавал… другого ждать три месяца…
– …выходы из города будут перекрыты… они знают, что план у нас… Филемон… дьявол, как не вовремя…
– …пятые врата… вот бы отыскать их.
– …бабьи сказки…
– …легенда… дед сказывал… пятые – врата бессмертия… были в каждом из городов Круга…
– …где нынче те города.
– …зачем те, если есть этот…
– …блажь… не мути воду, Северин.
– …карнавал… сигнал…
– …Нира… приглядеть… чудить стала… творится с девкой…
Один из троих подошел к проему и оглядел комнатку, где сидела Ди и сопел Джекоб. Ди притворилась спящей. «Карбонарий» прихлопнул дверь, лишив возможности подслушивать. Нимало не досадуя на это, она свернулась калачиком, укрылась плащом и попыталась собрать разбегающиеся мысли.
«Карбонарии» вызывали зевоту, это во-первых. Ни они ей не нужны, ни она им, получается, тоже – рады будут избавиться. Вопрос лишь в том, насколько радикальным способом – это во-вторых. А в-третьих… в-третьих, она, кажется, снова, становится «никем». Побыла простушкой Нирой – и будет. Надо уносить ноги, покуда вообще жива.
Проба маски – вот что это такое. Первая попытка всмятку. Этому, выходит, тоже надо учиться – приклеивать личину так, чтобы не сваливалась.
Ну и в-четвертых. Карнавал. От упоминания о нем кровь начинала струиться по жилам быстрее, вольнее, веселее. Вот куда ей надо – на карнавал. Выплеснуться вместе с ним на улицы, затеряться в его водоворотах, отдаться на волю безудержной стихии. Раствориться в ней и забыть о себе. Точнее, себя. Ди удивленно проговорила эти два слова вслух: «Забыть себя», вдруг ощутив кровное родство карнавальной стихии и собственного беспамятства. И странно, нелепо подумалось: она хочет избавиться от бремени одного, уйдя с головой в другое – тождественное первому.
Удобное объяснение сыскалось быстро: подобное лечится подобным. «Умница», – четко прозвучала в голове ласковая похвала Надоеды. «Без тебя знаю». Все же не стоит позволять ему слишком многое. Чтобы не распоясался. В тихом омуте, знаете ли…
Желание уйти из смрадного «подполья» наливалось жаром в течение вот уже часа, пока Ди возлежала на тряпье у стены. И внезапно, в одну секунду прорвалось наружу рекой. До этого вялая, на полпути к сонному сопению, она вдруг вскочила, напялила шляпу и, даже не оглядевшись напоследок, резво скакнула вон из конуры заговорщиков.