Остапчук молчал. Долго. Угрюмо. И даже колечки дыма, выпархивавшие из трубки, имели унылый и недовольный вид, точно говорили: «Не нравится нам эта ситуация. Очень неправильная ситуация. И убийство это, если уж на то пошло, тоже неправильное. А расхлебывать все равно придется – хоть первой попавшейся калошей». Умные колечки. Понимают, что к чему. В отличие от желторотого лейтенанта – с которым все-таки придется согласиться, как бы ни хотелось сделать обратное, отослав его вон из кабинета.
«Лейтенант, проводите госпожу Димарину в комнату отдыха и предоставьте ей все необходимое». – «Понял, шеф». – «Только не переусердствуйте. Иначе с вами картина тоже будет ясна. – Остапчук предпочитал оставлять последнее слово за собой. – Я доходчиво излагаю?» – «Вполне, шеф». – «Выполняйте».
СТАРЫЙ ДРУГ – ХУЖЕ НОВЫХ ДВУХ
В пустой огромной квартире находиться было жутковато. Ни одной знакомой вещи – все чужое, хоть те и убеждали, что все это – ее собственность.
И, как чужие вещи в доме, в мозгу – чужие слова, чужое знание. Они знают о ней все, она – ничего. В клинике сказали – шоковая амнезия, постепенно пройдет, память вернется. А чтобы помочь ей вернуться, нужно накачивать себя чужими воспоминаниями о себе же. Брать себя взаймы у других. Рисовать свой портрет с их подачи и вживаться в навязываемый, далекий от истины образ, в который каждый из тех, кто знал ее, будет вкладывать самого себя. Это будет портрет с тысячью лиц. Как найти среди них свое?
Они уже одолжили ей имя. Удостоверили его паспортом. И книжками с ее фотографиями. Но ничто из того, о чем они говорили, ни одна из тех вещей, которые они предлагали в качестве атрибутов ее биографии, не казалась столь далекой, неправдоподобной, как эти две – имя и книги. Диана Димарина – популярная торгово-литературная марка. Диана Димарина – раскрученный издательский бренд. До чего глупое имя. Нет уж, лучше пусть будет… просто Ди. Огрызочек громкого имени, ни то ни се. Ди – хорошо, созвучно внутреннему обвалу, из-за которого она теперь – никто.
Вслушиваясь в долгие, нудные трели телефона, новонареченная ощущала нарастающее желание сбежать. Где-то в мире должно существовать место, где ее «никто» будет не так заметно, не так сильно будет выпирать наружу, едва ли не прогрызая изнутри плоть и кожу.