Она порывисто перевернулась на другой бок, и Кубик вздрогнул, услышав глухой нутряной вой. Так воют хворые кошки, у которых внутри что-то сильно болит.
Кубик не пытался ее успокаивать. Ему самому было слишком тоскливо от торжествующей вокруг справедливости. Уже две недели он носа на улицу не высовывал, но тут не выдержал, сел в «тарелку», и вот чем все закончилось. Стыдом и болью.
Но не виноват же он, что служит в Центре и потому не подвержен объективному воздействию реальностей – ни заданному сценарием, ни самопроизвольному. Не виноват!
В открытом дверном проеме он вдруг увидел мальчика. Черного. Ребенок лет восьми глазел на них с выражением истощившегося долготерпения. Кубик растерянно завозился, натягивая простыню на совершенно голое женское тело, содрогающееся в горьком плаче.
– Хочу есть, – хмуро сказал мальчик.
– Ты что, маленький? Сам найти не можешь? – тут же взвилась Герта, перестав выть. Мальчик выслушал окрик равнодушно и сразу исчез.
– Навязался на мою голову, – сердито пожаловалась Герта.
Кубик понимающе покивал.
– Да-а. Дети. Мне кажется, мы должны их любить… И временами мне кажется, что нам не дают их любить.
– Почему это тебе так кажется? – с подозрением спросила Герта, снова поворачиваясь к нему черно-рыже-голубым лицом. – Кто не дает?
– Законы природы. – Кубик пожал плечами. – Не очень приятно в это верить.
– Может, ты веришь в байки про Божество?
Кубик поугрюмел.
– Нет. Просто мне кажется, что лучше матерям самим растить своих детей. И отцам. И любить их.
– Да за что их любить?
Кубик подумал.
– У тебя в прошлых реалах были дети?
– Не помню, – мрачно отозвалась Герта.
– Вот. А если бы были, ты бы знала, за что их любить… Если это законы природы, значит, у природы нет детей. Поэтому она так бесцеремонно распоряжается чужими. И вообще всеми… – Кубик прикусил язык: чуть было не сорвалось с него «всеми вами», – всеми нами.
Но Герта не преминула съязвить:
– Да уж, особенно тобой. Вон какой беленький да ладный. – Она вздохнула. Немного погодя продолжила: – А может, этот, – махнула рукой на дверь, – мой и есть. Сын. Да. Вот так. Я же была беременна. Кажется. Давно. Не помню. – Звучный всхлип.
Кубик протянул руку и погладил ее по рыжей голове.
Странные все-таки эти законы природы. Если, конечно, это законы, а не что другое. Противоестественные. Ненормальные.