В доме женщина опять надолго замолчала. Но выполняла все, что велел толстяк. Три раза принималась тереть лицо, убирая въевшуюся краску. Разделась догола и булькнулась с головой в горячую благоухающую ванну. Не молочную. Камил разъяснил, что для начала сойдет и такая. Понемногу она приходила в себя.
– Сиди тут и не вылезай, пока не вернусь. Для подогрева воды вон ту ручку покрутишь. А я пойду с Божеством побеседую. Оно у нас, знаешь ли, строгое. Порядок любит.
Камил спустился на этаж ниже, прошел по длинному коридору и постучал в дверь.
– Войди.
Морл сидел все в той же неизменной позе перед зажженным камином. В немаленьком помещении было жарко и удушливо. Камил взял на заметку, что нужно проверить вентиляцию.
– Она здесь, хозяин.
– Знаю. – Слепой обратил лицо к слуге, и стекла его очков словно превратились в глаза, большие, несоразмерные глаза насекомого, изучающие толстяка. Прошло четверть минуты. – Ты наряжался в эту игрушку Дана – контур? Зачем? Хотел попугать их?
Привыкнуть к этому невозможно. Ни за двадцать лет, ни за всю жизнь. Обыкновенный зрячий по сравнению с его хозяином – несчастный слепец.
– Я всего лишь хотел избежать недоразумений и неуважения к вашей воле, господин Морл. – Толстяк почтительно склонил голову.
– Ну и как – избежал? – усмехнулся Морл.
– Вы правы, не избежал, – сознался Камил. – Сопротивление было ничтожным, и все же… – он замолчал, сделав вид, будто не решается говорить.
– И все же, – медленно повторил слепой, – мне стоит их наказать?
– Эти хамы были со мной грубы. Между тем я ясно дал им понять, что исполняю волю их Божества. Они заслуживают вашего гнева, хозяин. – На лице у толстяка было написано вдохновение.
Морл, не отвечая, поднялся с кресла и прошелся по зале. Движения его были уверенными, в них отсутствовала та робость, нечеткость, изломанность, присущая большинству слепцов. Только очень наметанный глаз мог распознать в этих движениях едва заметную медлительность, скользящее нащупывание окружающего пространства.
– Может быть, может быть, – негромко заговорил он, остановившись. – Он все еще там, он никуда не делся. Я должен проверить… – Камил насторожил уши. Это бормотание не предназначалось для него, но толстяк был любопытен. По первой профессии. К тому же обыкновение хозяина размышлять вслух иногда очень облегчало жизнь слуги. – …умерло ли оно вместе с остальным. Там все мертво. Нужно убрать… розовые сопли. И посмотреть. Конечно.