– А разве тебе не интересно, чье имя выкрикнут глашатаи, когда я оставлю владычество над степью? – прищурился отец. – Неизвестность не лишает тебя покоя? Все твои братья отметились в чаше для пожертвований Кираса! Некоторые не единожды! А кое-кто осмелился поинтересоваться – можно ли ускорить мое путешествие за полог смерти!
– Когда-нибудь я с интересом прислушаюсь к крику глашатая, но не собираюсь задумываться об этом теперь, – качнул головой Лек. – Тем более что война не окончена и пройти тропою смерти может любой из твоих сыновей, в том числе и я. Думаю, что мои шансы на скорую смерть даже предпочтительнее прочих…
Лек склонил голову и добавил после паузы:
– И еще я думаю вот о чем: когда Единый вяжет на своей плетке узлы, отмеряющие рождение и смерть, ему все равно, чьи волокна трепещут в его пальцах – пастуха или великого тана.
Тан раздраженно пожевал нижнюю губу. Улыбка вернулась на губы младшего сына, но глаза его были серьезны. Страшные у него были глаза. Наверное, такие же глаза были и у молодого Каеса, когда он превращался из простого пастуха в тана своего рода, вот только тогда он не мог их видеть: не водилось никаких, даже бронзовых, зеркал в кочующем по степи племени.
– Тогда что же еще может сказать тебе шаман? – презрительно скривил губы тан. – Почему мертвые поднимаются и бросаются в воды Лемеги? Этого и шаман не знает. Одно ясно: колдовство это. Безумное колдовство! Но я не верю глупостям, что колдуны-риссы, вышедшие из-за пелены, или конг Скира собирают армию мертвых, чтобы противостоять воинам степи. Это невозможно!
– Я не об этом, – покачал головой Лек. – Я знаю, что докладывают тебе лазутчики. Заклятие древних колдунов, которых сайды и баль считают богами, разрушено, и город умерших призывает к себе тех, над кем властвует. Оттого же рассеялась пелена, выпустив из Суррары рисское воинство. И мне не только известно, что подобной магией не владеет ни один хеннский шаман, – она неподвластна и сайдам. Но мой вопрос не об этом. Кто зовет тебя, отец?
– Ты слышишь? – поразился Каес.
– Да, – коротко ответил Лек.
– Ты слышишь… – задумался тан и опять потянул за витую шнуровку, опять поднес к носу сухую траву.
– Я слышу голос, который призывает тебя идти до предела земли, чтобы полить ее кровью, – расправил плечи Лек. – Не до пределов города умерших, хотя голос и раздается оттуда, а дальше, до границ, до площадей самого Скира. Я слышу голос, который призывает тебя завалить Оветту трупами втрое против уже исполненного. Я слышу голос, который обещает тебе силу и молодость. Кто это? Что за магия приносится ветром? Кто зовет тебя, отец? Это человек или…