‒ Утром –
богослужение, в обед – обеденный перерыв и чтение, вечером –
богослужение, ужин и небольшой промежуток перед сном. Обычно Его
светлость использует это время для работы, другие – на чтение, а
самые безнравственные – на всякие развлечения в городе, обычно. В
дни отдыха же судари отдыхают за охотой, участвуют в турнирах,
спортивных состязаниях, слушают стихи или музыку, и так далее и
тому подобное, ‒ заунывным голосом спрашивал изрядно уставший за
день камердинер.
‒ Отлично, а какие
игры для досуга на одного или двоих ты знаешь, или видел, быть
может? ‒ разумеется, он сразу же указал на предмет своего
искреннего любопытства.
‒ Разве что нарды,
да кости… но это не совсем развлечение для лиц вашего уровня, ‒ к
счастью или нет, доступного искомого предмета не оказалось. Любимых
шахмат в этом месте, по-видимому, ещё не существовало, как и
карт.
‒ Отлично… можешь
послать кого-нибудь, чтобы мне принесли несколько листов бумаги и
какие-нибудь письменные принадлежности? ‒ лишённый спокойного
нормального досуга взрослого человека, Фридрих не нашёл более
хорошего способа заменить его, как привнести в мир, буквально с
порога, что-то новое, а заодно и заработать на этом. Задумавшись
над тем, с чем именно и как познакомить местных, да и себя, в том
числе, он совершенно не заметил, как встал с кровати и начал ходить
кругами.
‒ Да, конечно,
ваше сиятельство, ‒ получив приказ, безымянный камердинер (уверяю
вас, он уже привык к тому, что его имени никто, кроме него, да
прислуги, не знает) тут же покинул молодого герра, дабы
приступить к другим своим обязанностям. Фридрих же, оставленный в
одиночестве, просто лежал на кровати, разбирая собравшийся у него в
голове ворох мыслей, пока, наконец, ему не принесли то, что он и
просил.
… Спустя ещё некоторое время …
‒ Ваше
сиятельство, вот несколько свободных чистых листов, а вот перо с
чернилами, как вы и просили. Если на этом всё, могу я быть
свободен? ‒ перо, конечно, не карандаш, им чертить не вполне
удобно, но Фридриху было немного (а если быть точнее, то совсем)
плевать на это, так как нынче он был настолько богат, что ему
спокойно отдавали даже столь вопиюще дорогие письменные
принадлежности.
‒ Нет, не
свободен. Постой-ка пока за дверью, всё равно ты мне скоро снова
понадобишься, ‒ даже не удостоив слугу взглядом, он выхватил
письменные принадлежности у него прямо из рук (посчитав его слишком
медлительным), после чего буквально сразу же приступил к своей
«работе», даже не дожидаясь того момента, когда оскорблённый
бедняга покинет комнату.