‒ Николаус, ты
случаем не знаешь, где мы сейчас находимся? Совсем память отбило,
ничего не помню… ‒ решив не выдумывать велосипед, Фридрих
воспользовался уже готовым и рабочим оправданием того, почему он
хочет узнать ту или иную информацию.
‒ Ох, мы находимся
в загородном поместье вашего отца, замке Кизельгур, ваше
благородие... ‒ с опаской ответил ему Николаус.
‒ Пошли, Николаус, погуляем немножко,
‒ внезапно, ни с того ни с сего, Лука накинул на себя шаль своей
сестры и вышел на улицу…
‒ Герр, зачем мы
сюда пошли? ‒ спрашивал у Фридриха его слуга.
‒ Неужели и здесь
нет льда? Чёрт! ‒ впрочем, он совершенно не обращал на него сейчас
своего внимания, поглощённый своим непонятным желанием найти льда
для «его» сестры. Вероятно, сказался шок от перерождения, но кто
его знает?
‒ Герр, неужто вы
ищите яму для льда? ‒ ну, это было довольно очевидно, так зачем же
спрашивать? Чтобы начать диалог?
‒ Да, а зачем же
ещё? Неужели у вас и её нет? ‒ Фридрих, всё ещё не привыкший к
новой реальности и весьма наивный, не ожидал того, что даже столь
простая вещь, как замороженная вода (он же лёд, из кристаллов
которого состоит снег и иней), будет практически недоступной
роскошью.
‒ К сожалению,
нет… ‒ слуга, снова сжавшись, будто ожидая удара Фридриха,
произносил последнее слово, опасаясь моментального леща. Видимо,
это его так «мать» надрессировала.
‒ Ладно, раз нет,
то возвращаемся, а то здесь довольно холодно…
… Спустя некоторое время …
‒ Ты!!! Жалкий
бездельник, я тебе разве не говорила, что ты сегодня отъезжаешь к
своему деду в Ульфхайм? Ты специально сбежал прямо перед его
приездом? ‒ орала на Фридриха упитанная женщина, явно не знающая
умеренности в еде и вине, его так называемая «мать».
‒ Нет, разумеется.
Дорогая матушка, я вроде бы уже говорил вам это, но я потерял
память. Откуда мне знать было, что за мной приедут, если вы об этом
ни словом не обмолвились? Да и я никуда не сбегал, просто вышел из
дома… ‒ надев свою маску, отлитую из чистейшего хладнокровия,
Фридрих спокойно отбивал глупые обвинения тупой свиньи, от которой
пахло страшным перегаром. Некоторые могли бы счесть это за
пассивную агрессию в сторону собственной же матери, но я скажу вам
вот что – это «нечто» не его мать. Его мать – благородная,
добродетельная и энергичная женщина, сумевшая воспитать трёх
достойных людей, в том числе и Фридриха, а это – жалкое подобие
человека, погрязшее в своих деструктивных желаниях.