Конечно, церковь открыта всегда – он не запирает её. И на ночь
глядя сюда нередко наведываются страждущие, желающие просто
посидеть в тишине, помолиться, понять какие-то собственные мысли и
поступки в единении с богом. Ибо первый шаг на пути любого покаяния
– это понимание поступков и мыслей. Тем, кому господь не дал
понимания, бесполезно каяться, бесполезно обращаться за советом –
они просто не поймут, что он будет говорить и что хотеть от них.
Потому отец Антонио никогда никого не гнал, наоборот, всячески
приветствовал таких посидельцев. Да, пару раз церковь грабили, лет
десять назад. Но здесь, на рабочей окраине, в храме не было ничего
ценного, он почти ничем не рисковал. Оба раза воров находили, ими
оказывались обкуренные гастербайтеры с Земли, мстящие Святому
Престолу за что-то своё, личное. Законы Венеры к таким
посягательствам суровы, курс на борьбу с религиозной рознью взяла
ещё первая королева, вандалов на планете жестоко карают мирские
власти – гораздо суровее, чем за обычную кражу или разбой. Но
периодически всё же появляются несчастные, обуянные грехом гордыни,
жаждущие самоутвердиться за счет грабежа или разрушения святилищ
иных, не признаваемых ими богов. Он не может оказать влияния на
души заблудших во мраке, и не стоит гнаться за всем – ибо это так
же грех гордыни. Однако церковь на ночь принципиально не запирает,
и свет в молельном зале не выключает.
Этот паренёк, сидящий почти в самом центре наоса, не был похож
на того, кто пришел посидеть и подумать. Нет, он пришел сюда именно
за этим, несомненно – сам считал именно так. Но Антонио был
немолод, и кое-какой опыт копания в душах прихожан имел. И видел,
что мальчик одержим. Одержим жаждой выплеснуть из себя то, чем
тяготится, спросить совета, и, возможно, покаяться. Ему был нужен
разговор, чтобы понять свои поступки, ему была нужна исповедь. А
потому, когда мальчишка поздоровался, отец Антонио, улыбнулся,
кивнул в ответ, и, пройдя несколько метров, медленно остановился.
Постоял, выдерживая драматическую паузу, так же медленно обернулся
и вернулся назад. Сел рядом.
- Я давно ждал тебя, Хуан. Не жалуешь ты эту обитель своим
присутствием… – как бы шутливо, но очень серьёзно произнёс он.
- Вы меня помните, падре? – Мальчишка пытался казаться
непробиваемым, но Антонио видел, как клонила к земле его ноша, под
грузом которой у него не получалось ни врать, ни лицемерить.