Убедившись, что бородка подходит идеально, я начала поворот ключа, благо спица послушно скручивалась, управлять ею было не сложнее, чем рукой или ногой.
Два поворота, всего два поворота. Замок поддавался, я сделала первый оборот, ещё более осторожно – второй. Замок щёлкнул, открываясь. Дверь осталась заперта. Что за?! Я ошарашенно застыла. Ничего не понимаю. Втянув бороздки, я вытащила спицу из замка и несильно боднула дверь. Та-ак… Вроде бы открывается, но впечатление, что снаружи что-то мешает. Ну, расширять обзор я только что научилась. Достаточно вернуть спицу в замок и продлить, чтобы кончик высунулся по ту сторону двери.
Волокун, чтоб его, к делу запирания подошёл ответственно и запер на совесть. Замка показалось ему мало. С внешней стороны дверь сдерживал засов, причём это была не просто поперечная балка, нет. Снизу засова были выпилены два углубления, точно совпадавшие со скобами – защита от сдвига. Какой господин Тай предусмотрительный… Сейчас его предусмотрительность играет против меня, но сам факт основательного подхода к делу мне очень и очень импонирует.
Казалось, выходы перекрыты. Съесть мешающее мне полено я при всём желании не могу – оно вне котла. Пилить? Сплющить спицу и отрастить на ней зубцы не трудно, но дальше… Вспомнилась бабушкина загадка про пилу: «Ела-ела дуб, поломала зуб».
А если…
Тепло отозвалось, но я направила его не в котёл, а по спице к засову. Но просто тепла мало. Мне нужен жар, который испепелит дерево.
Почувствуй себя драконом… Я по наитию собрала всю доступную мне силу, выдохнула. Спица проходила через засов словно раскалённый нож через сливочное масло. Разрубленные половинки выпали из скоб.
Я так шумела, что надеюсь очередной грохот проигнорируют. Я откатилась от двери, втянула спицу. Дверь с лёгким скрипом приоткрылась. Свобода в шаге от меня.
Я дёрнулась, чтобы выбраться из карцера, но сил не оставалось. На меня навалилась усталость, вслед за ней пришла сонливость. Мир вокруг потерял чёткость. Мне стало чудиться, что я смотрю сквозь мутное стекло. Мелькнула мысль, что задерживаться – непозволительная роскошь.
Мир окончательно «поплыл», я отключилась на пороге.
10. Глава 10
Тёмно-серое марево никак не хотело отступать, оно колыхалось пыльной занавеской, закрывая от меня мир. Сознание чудом, не иначе, пробудилось от беспамятства. Мысли текли вяло, думать получалось с трудом, я плохо понимала, где я, что со мной и что происходит, но чувство опасности подстёгивало, и я усилием воли сосредоточилась. Серый туман потерял плотность, я различила, что лежу наполовину в карцере, наполовину в коридоре.