Не знаю, сколько это длилось. Я не обращала внимания ни на что вокруг. Не мешают, и ладно. Процесс шёл, вроде бы успешно, по крайней мере я на это очень надеялась. Я заживо «варила» сама себя, создавала чуть ли не по клеткам.
Прошла вечность, хотя в реальном мире, думаю, не больше пары часов. Трещина дотянулась почти до дна. Я полностью вложилась в последний рывок, добавила огонька, и всё кончилось.
Я боялась, что котёл разрушится, одна из стенок раскололась. Мне дико хотелось что-нибудь съесть: стальное, чугунное, бронзовое. Хоть серебряное или золотое. Что угодно, лишь бы унять боль и подлатать дыры.
В восприятии появилась странная двойственность. Если мне-котлу было плохо, то мне-девушке очень даже хорошо. Котёл голодал, я была приятно сыта. Котёл до донышка исчерпал свою магию, но я-девушка была полна сил.
Самое странное – я больше не была котлом, я в нём словно сидела. Точнее… Котлом я тоже была. Кажется, я окончательно запуталась.
А результат моих усилий непонятный. Котёл почему-то снова пуст. Куда всё делось. Хм… Напрашивающийся ответ – в пространственный карман.
Попробую вытащить. Я попыталась привычно сплюнуть добычу. Рывок я почувствовала, но ничего не получилось. Я попробовала второй раз. Так… Я в очередной раз что-то упускаю, надо не разумом команды давать, а больше по наитию действовать. Ну-ка… Рывок! Котёл и то, что я пыталась вырвать из пространственного кармана поменялись местами, словно провернувшись вокруг неосязаемой оси. Котёл сгинул в тот самый карман, а я растянулась на полу.
Обзор резко сузился, перед глазами остались лишь каменные плиты, которыми был выложен пол. Глаза! Я почувствовала собственные руки, ноги.
Мать моя шоколадка! Получилось же, получилось! Я всхлипнула от счастья и восторга, приподнялась на локтях, потрогала волосы. Мои родные, чёрные, чуть вьющиеся. И длина родная – до лопаток или около того. Я жива-жива-жива! А переплавка отменяется, катитесь со своим утилем. Слышишь, волокун, больше ты меня никуда не утащишь! Я была готова расхохотаться и одновременно разрыдаться от переполняющей меня эйфории.
Холод ледника я заметила далеко не сразу. Тело я вернула, но только тело. Одежды на мне не было, и взять её в леднике негде. Мороз пощекотал рёбра, а эйфория постепенно гасла, сменяясь апатией. Это же признаки замерзания, нет?! Нет уж, не дождётесь, помирать не собираюсь. В крайнем случае обернусь обратно котлом.