Вот милая, совсем молоденькая, на вид лет двадцати, не более, девушка забилась в угол покоев, очень похожих на отведенные для меня. Рядом Антуан, но не тот, изможденный, каким он был вчера, а здоровый и полный сил, с наглым высокомерным взглядом.
Негодяй со всего размаха бьёт несчастную по лицу, рывком разворачивает её спиной к себе, с силой наклоняет так, что девушка ударяется лицом об изящный журнальный столик со стоящей на нём, как в насмешку, старинной вазой с девственно-белыми нежными цветами.
Я этого не слышу, но несчастная, кажется, кричит и это ещё больше заводит нечестивца. Ох. Он рывком, о, помилуй её, Триединая Сестра, задирает девушке юбки, вторым рывком грубо раздвигает её тонкие стройные ножки. На грани тошноты я вижу кажущийся огромным малиновый стержень, которым он вонзается в извивающуюся жертву снова и снова.
Я не хочу смотреть, но смотрю, как заворожённая, как одновременно со струйками крови, заливающими ножки девушки, на кончики пальцев негодяя переходит энергия, которую не спутаешь ни с чем: сверкающая чистейшим диамантом энергия девственности знатной девушки, энергия, ценнее которой нет ничего в нашем мире.
И одновременно с этим на девушку падает проклятие Триединой Сестры...
Оно имеет цвет. Оно чёрное. Оно как туман.
Розовое личико девушки сереет на глазах. Её испуганные глаза невинного ребенка мгновенно теряют здоровый блеск, становятся тусклыми, без проблеска мысли.
Она больше не бьётся отчаянно, как подстреленный птенец. Её руки бессильно повисли, она застыла поломанной игрушкой.
Негодяй, мазнув по девушке брезгливым взглядом, уходит, пнув по пути упавшую вазу, давя ногами разбросанные по комнате прекрасные белые цветы.
Следующая картинка. Огромная комната, удобные низкие кровати, мягкие ковры, много цветов. На одной из кроватей сидят, прижавшись друг к другу, восемь худеньких девушек. Одинаково серые личики, одинаково пустой взгляд несчастных глаз. Они напоминают стайку маленьких жалких птичек.
В комнату заходит Антуан де Брилье, подходит к каждой, прикладывает руку ко лбу, уходит.
Но что это? Лица девушек уже не серые, а почти чёрные. Зато руки негодяя засветились слабым отблеском диаманта...
Значит, у проклятых Триединой Сестрой энергия не уходит вся? И её можно вытягивать? Как долго? Ответа нет.