– Кир, что случилось? – В комнате появляется Виолетта, но мне сейчас не до нее, нужно заканчивать сборы и ехать в аэропорт.
– Вилла проплачена до конца следующей недели, можете остаться здесь, а мне срочно нужно вернуться домой. – Достаю из тумбочки документы, хватаю за ручку чемодан, иду к двери и резко останавливаюсь перед огромным зеркалом.
Плавки, капли воды, стекающие вниз по груди, сумасшедший взгляд – отличный видок для перелета, ничего не скажешь. Делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и вдруг мне в голову приходит гениальная мысль: можно ведь нанять человека, который будет всем заправлять, а я буду получать прибыль и дальше наслаждаться жизнью.
– Точно, так и сделаю, найму директора и еще кого там требуется, уволю Левандовскую, похороню деда с почестями и уеду на зиму в Калифорнию, – бубню себе под нос, пытаясь выстроить планы на дальнейшую жизнь, натягиваю сухую одежду и с сожалением покидаю виллу, оставляя своих девочек.
48 часов спустя
– Что это? – Мои глаза расширились от непонимания. Я моргнул несколько раз в надежде, что мираж развеется.
– Могила Фёдора Александровича, – как само собой разумеющееся произносит Люба.
– Почему она здесь? – Я не могу отвести взгляд от скромной могилки на краю кладбища и фотографии... Господи, что это за фотография? – Кто выбирал фото?
– Фёдор Александрович. Это было в его завещании.
– Подожди, дед выкупил участок на Центральном кладбище ещё двадцать лет назад, целую сотку, чтобы можно было развернуться на статую и склеп, или что он там планировал?.. И фотография должна была быть точно не эта! – ткнул пальцем в огромное фото с чёрной полосой в уголке, с которого улыбался дед, высунув язык, словно он был самим Эйнштейном.
– Эм-м-м, в завещании произошли некоторые изменения, но самое главное – никто до окончания тендера не должен узнать о его смерти. Иначе все рухнет. А через три месяца мы его... выкопаем и похороним там, где и планировалось изначально.
– Выкопаем? Выкопаем?! – повышаю голос, срываясь до ультразвука, потому что все это походит на какую-то комедию с черным юмором. – Господи, пусть это все будет сном, страшным сном!
– В три нужно явиться к распорядителю. – Я перевожу взгляд на Любочку и замечаю, что она, кажется, еле сдерживает улыбку. Ей смешно? Ну ничего, после оглашения завещания сразу же уволю ее!