В ту минуту мир разом рухнул. Дом сгорел,
а с ним и все имущество, накопленное семьей. Похороны прошли за счет армейского
бюджета с пышностью и почестями, как дань уважения ее отцу. Похороны прошли, а
вот на душе у Робин так и осталось пепелище. И чувство вины, которое отныне преследовало
ее. Но об этом позже.
Несколько следующих месяцев Блэк потратила
на то, чтобы стряхнуть оцепенение и заставить себя жить дальше. Шаг за шагом,
рывок за рывком. Подгоняя мысленными плетями и не позволяя самосожалению
сломить себя, Робин сумела выбраться из бездны. Выбралась решительная, хоть и
разбитая.
К моменту, с которого мы начинаем, прошел почти
год со дня трагедии. Робин взяла себя в руки и полностью ушла в любимое дело. Военная
часть заменила ей утраченный дом, вылазки на полевые испытания стали желанным
отдыхом, а редкие практические задания и выезды за территорию Арэя настоящим
приключением.
Ежемесячное жалование позволяло неплохо жить,
тем более что ей было выделено личное жилье в одном из корпусов, а большего
пока и не требовалось. На очереди ждал новый тест — вторая попытка получить ранг
старшины. Первую она с треском и даже позором провалила, запоров простейшие
задания. Сказывали печальные события.
Жизнь по строгому распорядку стала для
Робин лекарством от хандры. В армии не так много свободного времени, чтобы
заниматься самобичеванием, даже если ты перешагнул границу обычного рядового. Тут
и присесть нельзя, если этого нет в распорядке, что уж говорить о безделье.
В шесть утра подъем, в десять вечера
отбой. Личное время с восьми до десяти. Все остальное расписано по часам. Зато вечером
уставший и обессиленный солдат падал на кровать замертво и спал беспробудным
сном.
Вот и в этот день все было по списку:
15:30 — 17:20 Чистка оружия и работа с техникой
17:30 — 18:20 Самостоятельная подготовка
18:30 — 19:20 Спортивно-массовая работа
19:30 — 20:00 Ужин
Наевшись гречкой с рыбой, что подавали
вечером, Робин уже с наслаждением предвкушала, как завалится на постель и
пролежит так, ничего не делая, пока не дадут сигнала к вечерней проверке.
Однако мечтам не суждено было сбыться, потому что, едва войдя в комнату, уставленную
самым “пышным” образом в лице железной кованой койки, тумбочки, шкафа и
табуретки, застыла на месте. Страх сковал мгновенно.