— Привет, красавица, — наверное, это
должно было быть обворожительной улыбкой, но что-то пошло не так.
— Исчезни, — не оборачиваясь, ответила та,
осушая стакан и со стуком ставя его на столешницу.
— Зачем так грубо? Я же с лучшими
побуждениями. Смотрю, сидишь одна. Думаю, наверняка ей одиноко.
— Исчезни, — повторила Робин.
Голос был чрезмерно спокоен. Тот, кто ее
знал, сразу бы понял, что Блэк едва сдерживает раздражение. Но новоявленный
ухажер этого, конечно, знать не мог. По его меркам, перед ним сидела очередная
недотрога.
— Да ладно, хватит строить из себя невинную
овечку.
Бармен вернулся и, почуяв горячее,
вопросительно посмотрел на Робин: мол, помощь нужна?
— Повторяю последний раз, — Блэк устало
выпрямилась, разминая шею, но все так же не оборачиваясь в сторону надоедливого
блондина. — Исчезни.
— Да брось, смотри ты вся мокрая. Давай
помогу… — и тут он совершил роковую ошибку — коснулся руки девушки.
Робин ненавидела, когда ее касались. И
навязчивых отморозков тоже не переносила. Бармен даже не заметил мгновения,
когда рука Робин скользнула к бедру. Просто раз, и к горлу блондина уже
приставлено лезвие тесака. При этом она даже не сменила позы. В движениях
чувствовалась легкая небрежность не года даже, а нескольких лет тренировок. Ощущалось,
что оружие покоилось в ножнах далеко не для красоты и часто использовалось.
Робин с уже нескрываемым раздражением
повернула голову к ухажеру. А тот и забыл про нее совсем. Лишь испугано смотрел
на лезвие и нервно сглатывал.
— Я ведь сказала, исчезни. Что именно
непонятно?
Бармен улыбнулся уголком губ.
— А у нас тут с оружием играться нельзя, —
заметил он.
Ситуация пришлась ему по вкусу. И что
забавно, он не был удивлен.
— Что, совсем? — притворно огорчилась
Робин. — И убивать никого нельзя?
— Только вчера убрали вывеску. Ты уж
прости.
— Жаль, — Блэк огорчено прицокнула языком.
Снова повернулась к блондину. — Но ведь можно выйти на улицу, правда? — тот
побелел еще больше. — Давай так, я убираю руку, а ты делаешь так, чтобы я
больше тебя не видела. Идет? Тебе повезло, сегодня я добрая.
Блондин что-то промычал в ответ. Приняв
это за согласие, Робин опустила тесак и, потеряв окончательный интерес к его
персоне, отвернулась. Парня как ветром сдуло. Оружие вернулось обратно в ножны.