Пытать судьбу и выяснять, кто из них лучший боец, Виктор не
стал: просто метнул нож, вогнав его в грудь последнего бандита.
Расправившись с теми, кто возжелал его крови, Волков замер посреди
поляны. Можно удивляться той ловкости, с которой он действовал
только что, но он всего лишь использовал возможности нового тела.
Очевидно, скоморох в свое время не был чужд рукопашным сшибкам, в
том числе и смертельным, а потому тело двигалось легко и уверенно.
Гибкость и быстрая реакция позволили применить кое что из арсенала
самого Волкова. Житель двадцать первого земного века хладнокровно
бился в этой схватке и сейчас спокойно взирал на дело рук своих.
Что ж, в прежней жизни ему и убивать приходилось, и в рукопашной
сходиться, когда смотришь в глаза человеку, у которого должен
забрать жизнь, и в его глазах не видишь ничего, кроме ненависти и
жажды убийства. Тот, кто через такое прошел и не съехал с катушек,
очень быстро черствеет, а иначе никак.
Позже память подсказала, что и Добролюбу за время кочевничества
приходилось не раз и не два отстаивать собственную жизнь. Довелось
поучаствовать и в бою, когда на купеческий караван, к которому он
примкнул, напали солдаты. То была банда наемников, ушедших со
службы из за невыплаты жалованья: чтобы компенсировать свои потери,
они решили пограбить купцов. Разумеется, это было у иноземцев, во
Фрязии. Славены тоже не брезговали наемниками, вот только князья
никогда не задерживали плату. А уж о том, чтобы накапливать долг не
за один месяц, и речи не могло быть. Впрочем, это отнюдь не
говорило о том, что в славенских землях не водилось лихих людишек.
Так вот, тогда Добролюб участвовал в настоящем сражении: нападавших
было не меньше тридцати, а в караване купца насчитывалось едва ли
два десятка. Но отбились. Наемники слишком понадеялись на свой
боевой опыт, даже не предполагая, что купчишка и его люди смогут
оказать сопротивление. Эта самоуверенность и беспечность стоила им
жизни. Добролюб тогда свалил четверых и сумел хорошо пристроить
оружие, взятое у них, в том же караване. Сдай он трофеи другому
торговцу – получил бы значительно меньше, но купец в благодарность
не стал обирать его.
– Эй, парень! Скоморох, – послышался голос боярина. – И долго ты
собираешься изображать из себя соляной столб?