Сорокалетний, он, желав на лошадь сесть,
Садясь, не совладал и - до смерти убился.
Я едва сдержался от смеха. Хвостов принялся дальше копаться в
бумагах и чтобы удержать его от дальнейших декламаций, я был готов
читать стихи Агнии Барто про бычка на досточке или игрушечного
мишку со сломанной лапой. Но в это время внизу снова послышался шум
и голоса нескольких людей.
— Нет, только не это, — скривился Суворов. — Снова эскулапы ни
свет ни заря пришли терзать хромого льва. Иди, Митя, задержи
их.
Хвостов вчитывался в свои стихи, не в силах от них оторваться,
но внизу послышался повелительный женский голос:
— Митенька, где ты? — и служитель музы тут же встрепенулся.
Оглянулся, пробормотал: «Аграфена Ивановна изволили встать» и
выскочил вон из комнаты. Стоило ему выйти, в комнату снова заглянул
Прохор и заговорщицким шепотом сообщил:
— Идут, ваш сиятство, вот те крест. Целых трое-ж собралось,
мучителей.
— Ох, нет мне покоя, — заворочался на кровати Суворов и я
удивился, что его кто-то может напугать. — Витя, голубчик, сделай
милость, замени меня.
— Это как, ваше сиятельство? — не понял я, но полководец уже
сполз с лежанки.
— Прошка, забери меня и прикрой покрывалом, — приказал он. —
Уложи Витю на мое место, пусть его асклепии мучают.
Камердинер и я помогли отнести старичка на диван у стены и
заботливо укрыли одеялом. Я не смел возражать и согласился на
участие в розыгрыше. Прохор показал на кровать и сказал:
— Ложитесь, ваше благородие, прямож сюда. Накройтесь тоже с
головой и ноги-ж вытяните. Изредка постанывайте, а там виднож
будет.
Я улегся на кровать и замаскировался шинелью. Вот уж никогда не
думал, что буду вместе с Суворовым пранковать врачей. Под шинелью
было темно и душно, я снова подумал, что это похоже на дивный сон,
который может закончиться в любое время. В тоже время все
происходящее было настолько реальным, что я сомневался, что это и в
самом деле сон.
Пока я раздумывал над окружающей действительностью, дверь
отворилась и в комнату вошли сразу несколько человек.
Голоса на лестнице становились все ближе. Я лежал под шинелью и
думал о том, что только такой идиот, как я мог ввязаться в розыгрыш
над светилами медицины. Приподняв шинель, я поглядел, что делает
Суворов. Полководец тихо лежал на диване и молчал, со стороны
похожий на груду тряпья. Еще рядом с кроватью я увидел Прохора.
Камердинер подмигнул мне и ободряюще махнул рукой, мол, не тушуйся,
все будет путем.