Признаться, за месяц я уже настолько свыкся с этой картиной, что
моя прошлая жизнь в двадцать первом веке казалась дурманящим
миражом. Иногда я думал, что и в самом деле родился в восемнадцатом
столетии, а будущее время мне просто привиделось.
Погода сегодня выдалась отличная. Накануне два дня подряд
моросил дождь. Соленый ветер приносил запахи моря. Нева вздыбилась
и волновалась в своих берегах. А теперь ярко светило солнце и тени
деревьев колыхались на дорогах.
Настроение у меня, тем временем, было отнюдь не под стать
цветущей погоде. Я с унылой хандрой полагал, что виновен во всех
бедствиях и катастрофах, происходящих ежедневно во всем мире.
Например, не далее как вчера в газетах сообщили, что в Средиземном
море произошла ужасная трагедия — во время шторма затонул
французский фрегат «Свобода». Экипаж, свыше двух сотен человек,
пошел ко дну. Я что-то не помнил, чтобы в хрониках 1800 года
упоминалось о подобном трагическом происшествии. Это, конечно же,
очередное подтверждение губительного влияния, оказанного мною на
ход мировой истории. Ведь я невольно вмешался в ее бурное течение и
повернул совсем в другое русло. Вот он, зримый результат этого
влияния, сидит на лавке напротив и как ни в чем ни бывало, болтает
ногами и весело насвистывает армейский марш.
— Чего нос повесил, Витя? — спросил Александр Васильевич, быстро
глянув на меня. — Императора, поди, оробел? Ничего, не боись, он
теперь у нас вот где. С твоими секретными знаниями о будущем нам
сейчас никто не страшен.
И показал сжатый кулак, мол, взял императора за яйца и держит
теперь в руке.
Я вздохнул еще тяжелее. Все мои знания о будущем теперь на самом
деле не стоили и ломаного гроша, потому что после исцеления
Суворова мы, как карета без кучера и с обезумевшими лошадьми,
покатились куда-то в иное, неведомое мне время. Ибо да, мне чудом
удалось вылечить князя и он остался жив после почти смертельного
недуга. Я и сам не рассчитывал, что народные средства лечения
окажутся так эффективны. Применяя их, я надеялся в лучшем случае
облегчить страдания умирающего Суворова, а затем с изумлением
наблюдал, как ему становится все лучше, опухоли спадают, воспаления
благополучно исчезают и болезнь отступает навсегда. Впрочем, чего
кривить душой, мои хлебные и печеночные повязки на самом деле
оказали минимальное воздействие. Главным образом Суворов вылечился
благодаря своей громадной силе воли, когда, пораженный трагической
картиной ближайшего будущего, он понял, что нужен России и сделал
все, чтобы остаться в живых. Он рассказывал, что когда-то, во время
турецкой кампании, таким же чудовищным напряжением силы воли сумел
вылечиться от лихорадки.