— Мне хотя бы еще годиков пять протянуть, — частенько говаривал
князь, когда я сидел у его постели. — И скрестить шпагу с
французами. Надо, надо унять Бонапарта. Он хоть и талантливый
мальчик, а сильно зарывается.
Через месяц, в начале мая, когда по нашей традиционной истории
Суворова должны были хоронить при огромном стечении народа, в этой
реальности Александр Васильевич уже мог ходить и даже бегать
вприпрыжку, по своему обыкновению. Частенько выбегая на улицу, он
хватал прохожих за носы или дергал за волосы, в общем, превратился
в прежнего потешного генерала. Я же, вместо того, чтобы радоваться,
ломал голову, чем это изменение обернется теперь для истории.
К слову сказать, доктора Векард и Гениш ничуть не удивились
чудесному выздоровлению безнадежного пациента. Они, само собой,
посчитали это результатом своего лечения и быстро запамятовали, что
уже списали Суворова со счетов.
О поразительном исцелении прознали и во дворце. Вскоре от
императора приехал курьер с повелением прибыть на высочайшую
аудиенцию.
Суворов был уверен, что встреча связана не только с желанием
государя поздравить князя с выздоровлением.
— Мой меч ему снова пригодился, — сказал он Хвостову, накануне
беседовавшим с Ростопчиным, главой царского МИДа. — Вот только
против французов ли?
Международная обстановка тем временем снова постепенно
накалялась. В начале мая французские генералы Лекурб и Моро в один
день разбили австрийские войска у германских городов Штокках и
Энген. Наполеон готовился выехать в Северную Италию, устроить
австрийцам головомойку и уничтожить все плоды прошлогодней
победоносной кампании Суворова. Впрочем, при дворе русского
императора этому втихомолку радовались, надеясь, что теперь
вероломные австрияки поймут, что для них на самом деле значил союз
с Россией.
Именно поэтому, когда сейчас мы ехали во дворец к Павлу I, то
справедливо полагали, что это связано не только с выздоровлением
Суворова, но и грозовыми тучами, собравшимися на западе. Что
интересно, меня тоже пригласили на встречу, видимо, прознав о моих
недюжинных целительных способностях.
Карета тем временем выехала из города и лошади резво поскакали к
Гатчине, где сейчас находился император. Дорога была в отличном
состоянии, сразу видно, что ведет к царской резиденции. Изредка
навстречу попадались одинокие всадники в военной форме или другие
кареты. Пару раз мы обогнали отряды солдат, марширующих по обочине.
Суворов поморщился, глядя на них.