— Да, — подтверждает свита.
— Ты снова здесь, — продолжил качок.
— Без денег. Пытался сбежать. Звал на помощь, звонил в полицию.
Нехорошо.
Его слова кажутся набором бреда. Я
никогда не заглядывал в эти вонючие трущобы. Я впервые вижу этих
несчастных идиотов. Звонил, полиция... Память подсказывает, что
звонки можно совершать с помощью устройств удаленной связи,
именуемых телефонами. Полиция — местная стража. Вот только в моем
мире нет телефонов и полиции. Нет высоких домов по тридцать этажей.
Нет жестянок с отходами, канализационных люков. И, разумеется,
никому не придет в голову приколачивать странствующего жреца
Нергала к деревянному кресту.
Стоп.
А эти ребята вообще могли со мной
справиться? Без магии и специальных умений? Втроем? Они не
производят впечатления серьезных воинов.
Вот только...
Это же не я.
Тело принадлежит худосочному
подростку лет четырнадцати-пятнадцати. У меня тонкие руки и ноги, я
совершенно не умею контролировать боль. На голове — длинные космы.
Я брею голову, чтобы все видели знак Бога Смерти над правым
ухом.
Почему у меня такое тело?
— Мы решили тебя казнить, —
продолжил свою речь мускулистый недоносок. — И снимем это на
телефон. Выложим в глобал. Все увидят, что с Доберманами шутки
плохи.
Пора прекращать этот маскарад.
Тянусь к своей силе, чтобы смести
чернь огненным смерчем. И понимаю, что бой не будет простым. Нет у
меня никакой силы. Знакомое ощущение всемогущества куда-то
пропало.
За что?
Похоже, я прогневил своего
покровителя...
— Начинаем запись, — приказал
вожак.
Парень в кепке убрал ножик и полез
за телефоном.
Я напряг руки, стиснул зубы и изо
всех сил рванул ладони вперед. Шляпки гвоздей разодрали мою плоть,
причинив неимоверные страдания. Прозрачная лента, которой мои ноги
были примотаны к вертикальной стойке, лопнула. Ладони оторвались от
перекладины, и я с высоты в два локтя рухнул на мостовую.
— Дебил, — выругался вожак
Доберманов. — Даже повисеть нормально не можешь.
Парень в кепке держал смартфон двумя
руками и снимал на камеру всё, что происходило. А происходила, если
честно, полная дичь.
Не могу отделаться от чувства, что
разговариваю на чужом языке.
— Иди сюда, — шепчут мои губы.
— Что? — качок меня совсем не
боится. Присаживается на корточки рядом с моим лицом. — Говори
громче. Для потомков.