Память носителя подсказала, что с
помощью банковской карты можно добыть деньги из устройства под
названием «банкомат». Ключи от жилищ разбойников мне не особо нужны
— выбрасываю. С курением я в прежней жизни не сталкивался. Белые
цилиндрики приводятся в действие зажигалкой, после этого человек
вдыхает вонючий и не очень полезный дым. В топку. Мобильный
телефон, судя по всему, мой. Разбойники отняли его перед
приколачиванием худосочного тела к кресту.
Нож меня заинтересовал.
Жмешь на кнопку — выскакивает
лезвие. Чтобы спрятать клинок в рукоять, необходимо нажать кнопку
повторно. Чтобы случайно себя не порезать, можно сдвинуть рычажок
предохранителя. Очень удобно, в моем мире такого нет.
Распределяю карточку, нож и телефон
по карманам. Пальцы не слушаются, из запекшихся ран на ладонях
сочится кровь. Я опять перемазался. Напрягает.
Хорошо бы решить вопрос с
одеждой.
Осматриваюсь в поисках шмоток. В
моем лексиконе всё больше непривычных слов, включая сленговые.
Шмотки, например. Я хорошо понимал бандитов, которые со мной
разговаривали, но, если вдуматься, язык для меня чужой, инородный.
В повседневной жизни предпочитаю общаться на высоком тшумехском
наречии, валдоррцы же пользуются джамским диалектом. А здесь...
Русский.
Никогда о таком не слышал.
Ладно, замнем.
Шмотки.
Исследую окрестности и обнаруживаю
за мусорными баками грязную черную футболку. Натягиваю — размер
мой. Уже что-то. Мне повезло, что в этом городе нет холодной зимы.
Точнее, есть. Но сейчас, если верить имеющимся воспоминаниям, самый
разгар лета.
А вот и носки с кедами.
Обуваюсь, завязываю шнурки. Повторно
осматриваюсь и, о чудо, нахожу свой выпотрошенный рюкзак. Рядом
валяются ключ с «чипом», крохотная бутылочка с питьевой водой и
разорванная книга. Запихиваю пожитки в котомку. Водой промываю
раны, привожу себя в относительный порядок и делаю небольшой
глоток. Похоже, меня мучает жажда. Надо бы купить еще воды, но в
лавку заходить страшно — привлеку лишнее внимание горожан.
Перекладываю вещи из карманов в
рюкзак.
Выхожу из тупика.
И в ужасе прижимаюсь к стене дома.
На меня обрушивается безумие в чистом виде. По тротуарам снуют люди
— мужчины, женщины, дети. Все они одеты непривычно, многие держат
мобильники возле уха и разговаривают с кем-то невидимым. А по
проезжей части движется кошмарный поток металлических чудовищ.
Стремительные повозки несутся со скоростями, немыслимыми без
магического вмешательства. Внутри этих штук заперты человеческие
фигуры. Еще немного — и меня вырвет.