Наконец, Келотону надоело изображать из себя бешеную мельницу,
он обхватил дезориентированного однорогого обеими руками и крепко
сжал, приподняв над землей. Судя по выпученным глазам Актеона —
хватка у него оказалась стальная. Он схватил врага за руки, пытаясь
уменьшить давление, но вышло из рук вон плохо.
— Сейчас я раздавлю тебя, падаль однорогая!
Отчаянное положение всегда выбивает из головы любую дурь.
Актеон, поняв, что еще немного и его внутренности превратятся в
отбивную, отбросил предрассудки и обеими руками схватил голову
врага.
Торжествующий рев сменился криком боли и я знал, почему. Большие
пальцы Актеона впились в глаза, давя изо всех сил. Келотон тут же
отпустил однорогого и схватил его за руки, но Актеон продолжил
давить. Потом схватился за рога и со всей силы ударил головой в
переносицу. Раздался треск сломавшейся кости и новый вопль боли.
Удар ногой по колену — и противник, ничего не соображая от боли,
падает вниз. Актеон, морщась и шатаясь, словно пьяный, обошел
стоящего на одном колене соперника сзади, одной рукой схватил за
затылок, а другую положил на подбородок.
— В отличие от тебя, я действительно не терял времени даром!
Резкое движение, хруст сломанных позвонков — и уже мертвое тело
мееедленно заваливается на землю, скрывая от притихших зрителей
окровавленные мертвые глаза Келотона.
— Афина сказала свое слово! — над притихшей толпой раздался
громкий голос Агатона. — Актеон отныне больше не изгой!
Что тут началось! Все минотавры вокруг взревели, даже те, кто
еще недавно громогласно требовал прогнать изгоя. Они хлопали друг
друга по плечам, свистели и выражали всяческое одобрение
происходящему. Я дернулся вперед, как раз успев подставить плечо
Актиону, который как раз собирался грохнуться оземь.
— Держись, дружище! Ребра? — спросил я, не обращая внимания на
не самый маленький вес однорогого.
— Минимум два. Хватка у суукина сына железная.
Он немного помолчал, затем добавил:
— Спасибо, Муилан. Без твоих уроков я бы сегодня не выжил.
— Всегда пожалуйста. Как только выздоровеешь — мы продолжим.
Тебе еще ой как есть над чем поработать.
— Всенепременно! — бык коснулся медленно заплывающего глаза и
разбитой губы, попытался улыбнуться, но тут же охнул и схватился за
бок. Где-то позади сатир требовал немедленно отметить такую
замечательную победу.