– В чем дело? – язык едва ворочался, мысли в голове двигались еще хуже, казалось, мозг распух и старается взломать изнутри череп.
– Ну, слава богу, – вздохнул врач, отложил в сторону шприц, взял Кобулова за запястье. – Наташа, измерь-ка еще раз давление.
– Сто двадцать на шестьдесят, – медсестру он не видел, слышал только голос. – Слишком быстро поднимается!
– Ничего, ничего… Сейчас остановится, – главный врач лубянской медсанчасти вытер лоб. – Душно у вас тут. Ну вы нас и напугали, дорогой мой человек…
– Что случилось? – Кобулов попытался приподняться.
– Даже и не думайте! Лежать! Лежать до тех пор, пока мы не разберемся, что с вами было.
– А что со мной было? – по легкому звону в ушах он понял, что давление продолжает подниматься, и больше не делал попыток встать.
– Двадцать минут назад звонит мне ваш секретарь, говорит, мол, примерно полпервого вы собрались отдохнуть, попросили не беспокоить. Он ждал до пяти часов, вы все не выходите. Он решил посмотреть, глядит – вы лежите на диване в комнате отдыха. Стал будить – не просыпаетесь. Вызвал меня. Я пришел – давление семьдесят на сорок, пульс едва прощупывается…
– В комнате отдыха, – нахмурился Богдан.
Он точно помнил, что сидел за столом, беседовал с Игнатьевым. Вспомнить бы еще, о чем… Ерунда какая-то, старые дела… Затем ему вдруг неудержимо захотелось положить голову на стол, а потом… потом он открыл глаза уже здесь. Если ему стало плохо за столом, то кто принес его сюда? Игнатьев? Тогда почему он не вызвал врача? Или это какой-то провал в памяти?
– Юра, – спросил он секретаря, – вы помните, как я просил не беспокоить меня? Совершенно из головы вон…
– Лично вы меня не просили, – тут же отозвался капитан. – Товарищ Игнатьев вышел от вас, он и передал мне…
Игнатьев… Пришли Серов с Игнатьевым, Серов принес боржоми из буфета, холодный… Они разговаривали, и он пил воду… Может быть, из-за нее?
– Юра, посмотрите, там на столе должна быть бутылка с боржоми…
Секретарь вышел, и через полминуты послышался его бодрый голос:
– Никакой бутылки здесь нет. Я вам простой воды, из графина, принесу…
Ерунда какая-то… Как же трудно думать… Почему пришел Серов? Он сам позвонил Серову, после того как сообщили, что обстреляли дом Лаврентия. Потом тот пришел и принес эту бутылку… Богдан рывком поднялся, его качнуло в сторону, но он все же устоял, лишь навалился на спинку дивана, нетерпеливым жестом обрывая протестующий возглас врача.