– Здесь первое, что вы увидели – это
злой сержант, который почему-то начал резко вас дрочить. Что ж… –
он хмыкнул, – Моя вина, не учел, что вы совсем зеленые недолунки. Я
как-то привык работать с более адекватными тварями.
Судя по его ухмылке, особой вины он
не чуял.
– Людьми, – поправил кто-то из
сидящих. Я, да и остальные, невольно покосились на наглеца.
Горящий взгляд Контуженного, словно
пирусная пуля, мгновенно воткнулся в солдата, открывшего рот. Тот,
по-моему, об этом сразу же пожалел.
Даже молчать сержант умел так, что
наши плечи постепенно съёживались. Казалось, в нём клокочет ярость,
и он сейчас взорвётся, но неожиданно он спокойно продолжил:
– Вы – ни хера не люди. Вы – военные.
А все военные – это либо звери, либо твари, – он снова пошёл
прохаживаться, – Ну, в зависимости от того, чем вы на службе
занимаетесь… Если ты приходишь на службу с девяти до шести,
просиживаешь задницу, а потом на вечер идешь в кабак, то ты
тварь.
Он развернулся, катаясь мерцающими
глазами по нашим лицам. Контуженный делал паузы, словно ждал, когда
сказанное им переварится в наших безлунных мозгах.
– А если ты впахиваешь, физически
развиваешься, изучаешь свое оружие и приемы обращения с ним, чтобы
в случае боя… кхм… все равно сдохнуть, но забрать побольше
противников с собой в могилу… То ты зверь, понятно? – прорычал
Контуженный, неожиданно зло оскалившись.
Его бешенная улыбка вкупе с
мерцающими глазами делала его и вправду похожим на демона. Да еще
эти его скачки настроения, что нельзя было понять, спокоен он или
злой, как «уголек».
– Так вот, вы пока что твари. Вы даже
не демоны и не черти. Вы – бесожопые твари… И мне насрать,
Безлунные вы, Подлунные или, не приведи Незримая, даже Лунные!
Лица некоторых солдат исказило
неподдельное удивление. То, что Грозный упоминал религиозные
символы Церкви Черной Луны, для меня не являлось чем-то странным.
Скорее даже наоборот.
Наверняка сам Контуженный вовсе был
ярым атеистом, а имена богов вставлял в речь просто для того, чтобы
пародировать проповедников. Ведь никто так хорошо не владеет
вниманием, разумом и сердцами людей, как проповедники. Это я, как
сын проповедника, знал отлично.
– Так, о чем это я? – опомнился
гвардии сержант, вновь уставившись в землю и собираясь с
мыслями.
Что-что, а привлечь внимание сержант
умел. Мы ловили не только каждое его слово, но и каждое
движение.