– А в армии всегда так, наказание
невиновных и награждение непричастных, – весело отмахнулся он,
влетая со мной в один окоп и ныряя следом в трубу.
Ночью полоса препятствий проходится
куда тяжелее, так что в темноте мы шли уже не парами, а стадом, но
зато поддерживая друг друга. На ту же высокую стену подсаживали уже
втроем, а то и вчетвером.
– Но вообще, вряд ли капитан даст ход
делу. Э, жирный, это же ты сам упал с кровати?
Бывший лис обернулся и засадил
сапогом в плечо ползущему за нами пухляшу. Тот лишь жалобно что-то
проскулил, но тут же согласно закивал.
Его на всем маршруте то и дело
подпинывали и обзывали, но тянули. А на стенках и на горке его тушу
чуть ли не всем отделением поднимали.
Ох, и задолбались же мы с этими
слабаками. Благо хоть, сержант позволил сходить и почистить форму,
да помыться, перед тем как идти в столовую на завтрак.
Пища не лезла в горло, слишком уж
болели мышцы и мутило. Организм явно был на пределе и тело изгоняло
из себя всех демонов и вредные привычки. Курильщиков выворачивало
наизнанку, алкоголики дрожали так, что не могли попасть вилкой по
мясным шарикам, вареным в тесте.
Я же просто сидел в прострации,
тяжело дыша от усталости.
– Отделение! Встаем, сдаем посуду! –
скомандовал дежурный по столовой.
Наша стонущая группа похоронной
процессией направилась к окну мойки, чтобы через десять минут уже
стоять на плацу и выслушивать от командира отделения.
Пульпова просто разрывало от злости.
Он ходил перед нами из стороны в сторону и орал, высокомерно
вскинув подбородок. Вспомнил Комод о своей Подлунности, это было
заметно даже невыспавшемуся глазу.
– Сукины вы дети. Гребаные безлуни!
Ваши души будут гнить в Пробоине до скончания веков, – орал младший
сержант, то и дело подходя к кому-нибудь в строю и отвешивая
оплеухи.
По итогу один из бойцов не
выдержал.
– Слышь, пасть закрой, подлунок
сраный, – рявкнул боец из первой шеренги.
Я невольно глянул на него и почему-то
даже не удивился, заметив нашего тягача, того, что ещё на вчерашней
тренировке первым начал проходить полосу.
– Рядовой?! – побагровел Пульпов,
явно подыскивая слова, чтобы максимально унизить бойца, но по итогу
лишь схватил того за воротник.
– Что, засранец, малька получил и
думаешь, что пацанов оскорблять можешь? – зло оскалился солдат, что
был на полголовы выше сержанта.