Возможно,
красивым богатым парням кажется планомерным показывать свои чувства на публике.
У них вся жизнь напоказ.
Из раздумий
вырывает подруга.
- Яра, мы
живем в двадцать первом веке! Девушка сама может написать эсэмэс, позвонить, -
уведомляет меня Анжелка.
Не хочу
докладывать ей, что уже написала две эсэмэс и один раз звонила. Если на
сообщения Егор не ответил вовсе, то трубку взяла Малинина и грубо меня отшила:
- Послушай,
девочка! Воронцов уехал домой. Больше не звони.
Не верю ни
единому ее слову. Еще вчера Егор не сводил с меня глаз, а сегодня вдруг
бросает, отказавшись от дальнейших претензий.
Стремительно
бросаюсь к шкафу, натягиваю джинсовые шорты, топик, легкую ветровку, обуваюсь в
балетки, вызываю такси.
-Ты ошалела?
– интересуется Анжела.
- Типа того!
– мягко улыбаюсь. – Я выясню правду.
Ровно через
тридцать минут выхожу возле заветного дома, прячусь за раскидистой лозой.
Прошмыгиваю
в калитку вместе с каким-то хмырем. В доме полным ходом идет гулянка.
Ребята
обосновались во дворе. Окружив подсвеченный сотней огней бассейн распивают
коктейли.
Биты музыки
врываются в мой мозг, замирают в сердце.
Повсюду ищу
высокую фигуру Егора, в надежде не найти.
Парочки обнимаются, целуются взасос. Неприятно
видеть. За каждой спиной боюсь обнаружить Воронцова.
К моему
счастью все парни оказываются лишь подставными телами. Похожи, но не те.
Прошмыгиваю
в дом. Осматриваюсь. Народу много. На меня не обращают внимания.
Синеглазого
на первом этаже нет! Поднимаюсь на второй, передо мной раскинулись четыре одинаковых
двери.
Выбираю
первую…
Тут же
попадаю в ловушку.
Бешеный! В
обнимку с девчонкой сидит на постели. Едва видит меня, как теряет к красотке
интерес.
- Кыш, -
выгоняет девчонку вон. Та послушно удаляется.
Вместо того,
чтобы бежать, застываю на месте. Изумленно смотрю, как ко мне молниеносно
приближается широкоплечая фигура.
Горячие руки
обнимают крепко за талию, ползут по бедру.
- Пусти, -
цежу я. – Буду кричать.
- Кричи,
никто не услышит!
Горячие
пьяные губы вцепляются в грудь прямо через ткань ветровки.
Громко
верещу, когда Бешеный кидает меня на кровать.
Дверь
распахивается. На пороге взъерошенная Малинина в маленьком блестящем платье.
Худые плечи вздрагивают, губы изогнулись в кривой неодобрительной ухмылке.