Лучник, ни разу не лекарь, на Земле в реале был хирургом, и это
давало некоторый шанс, что их с Присти пациент выживет. Аппендицит,
оказывается, мог случиться у нас и теперь. И, к сожалению,
жрица-бригадир в медицине за пределами целительских кастов
разбиралась на уровне “подорожник приложить”. И теперь просто
пыталась выполнить указания настоящего врача, остатком запаса своей
маны заменяя и бинты, и шовный материал, и местный наркоз.
Заменяла, пока “варвар” своей лапищей не вздернул её в воздух,
легко удерживая за шею. Силы у этого перса вкачано было едва ли не
до капа.
— А ну лечи меня, мразь, или шею сверну! Ну!!!
Всё случилось в один миг, и я, признаться, растерялся. По мобу я
бы ударил, не думая. Но по своим… Думаю, это многих остановило.
Всех, кроме Макса. К рыцарям ордена Истребителей скверны не зря в
игре насмерть прилипло прозвище “светлые ведьмаки”: весь их билд
затачивался на скоростные удары клинковым оружием, сочетанные с
ними спеллы и несколько дистантных заклинаний, способных надёжно
притормозить мишень. Раскидываться магией магистр не стал, видимо,
дистанция была слишком маленькой. А вот он сам оказался у
противника в один вздох, словно пущенная стрела: я даже не смог
заметить ни как он на ноги вскочил, ни как извлёк меч. Лишь увидел
сияющий чистым белыми светом полукруг, перечеркнувший запястье
бугая и услышал сильнейший пинок в живот противника.
Бум!
Теперь уже “варвара” откинуло от едва удержавшейся на ногах
жрицы, только и успевшей, что схватить уже отрубленную руку за
пальцы двумя своими. Я ещё разобрал шорох капель крови, сорвавшихся
с открытой раны — а Макс уже нанёс следующий удар вновь засиявшим
клинком. Точно в сердце, по самую рукоять вбив меч в грудь врага и
в землю под ней, фиксируя тело. Одно из стандартных игровых
комбо-добиваний, эффективных против становившихся много более
опасными смертельно раненых монстров.
Запас жизненных сил громилы оказался таков, что он ещё несколько
секунд пытался подняться, недоумённо оглядываясь и шаря целой рукой
и культей по груди, пытаясь понять, что его держит. Ещё он силился
что-то сказать, но никак не мог издать ничего, кроме едва слышного
сипения. Тело никак не хотело осознавать свою смерть, потому боли
он не чувствовал — но спелл на клинке держал крепко, не давая ни
дёргаться, ни толком дышать. Наконец, кровяное давление, больше не
поддерживаемое биологическим насосом, упало ниже критической
отметки — и голова варвара упала на расслабившейся шее, глаза сразу
остановились. Агонии почти не было.