Украдкой разглядывая хрупкую темноволосую девушку, Андрей удивлялся её спокойной красоте. Она не принимала участия в разговоре, меланхоличный взгляд её агатовых глаз блуждал по комнате, надолго не задерживаясь ни на одном предмете.
Из колонок доносились угрюмые мелодраматические куплеты мрачного электро-рока. Синтезаторная пульсация, ледяной гитарный звук, и гипнотический бас, – этого коктейля оказалось достаточно для придания интимного вектора мыслям серьезно пьющего автомеханика Михаила.
– Так значит, где ты нам постелешь? – спросил он Андрея. Вставая с места, сказал Маше в виде заключения, – Ну что, пойдем…
Она сделала вид, что не понимает, и вдруг, задержав у самых губ кусочек пирожного, подняла на Михаила удивленные глаза:
– Что?
– Начинается… – недовольно пробормотал тот, опускаясь на стул. – Ты отлично знаешь, что…
Маша отпила шампанского и ничего не ответила. Михаил, между тем, продолжил описание восстановления помятого джипа, за которое вытряс с тупых клиентов кучу денег. Заметив пустую бутылку, спросил:
– Водка кончилась, у тебя есть еще?
Поколебавшись немного, Андрей принес вместо водки коньяк. Смешивая его с шампанским, он наблюдал, как Михаил, обняв свою подругу, пытается её поцеловать. Посмотрев на Андрея строгим и спокойным взглядом, Маша спросила:
– Кто у вас ведет анатомию?
– Липченко.
– Везет. А у нас этот маньяк, – Алейников.
Недовольный, Михаил залпом осушил бокал и вышел на балкон курить. Андрей посмотрел на Машу сочувственно.
– Выпроводи нас, – попросила она. – Пожалуйста. Мне надоело, я не хочу тут быть.
Понимающе улыбнувшись, Андрей ответил:
– Мы давно знаем друг друга. Вряд ли я смогу его запросто выпроводить. Почему ты не хочешь уйти сама?
– Даже не знаю, что сказать, – пожала она плечами. – Спроси меня после того… Короче, спросишь меня потом.
Она откинула со лба ярко-черную прядь волос и лениво потянулась. Её блузка при этом движении сильнее обтянула грудь.
Михаил вернулся, и беседа продолжилась. На этот раз речь пошла об отечественных машинах. После двух коктейлей он вновь коснулся диванной темы:
– … в конце концов, я мужик, это платоническое прозябание не для меня…
Красный, будто вынырнувший из кипятка, он раздраженно говорил те слова, с которыми, в конце концов, обращаются к некоторым женщинам, когда говорить с ними не о чем, нежничать с ними скучно, а переходить к существенному они не хотят. При этих словах его лицо выражало наивную важность и несколько ребячливую гордость, и Маша посмотрела на него с сочувствием и состраданием, как смотрят на подопытных собак и на непризнанных гениев.