И еще не нравилось мне вся эта жуть попаданская. Не верил я в
возможность внезапного возвращения домой. Нафиг, надо быстро
автоматы Калашникова и Кольты настрогать, и устроить «последний и
решительный бой» - может повезет и меня быстро укокошат. Все лучше,
чем здесь разбираться с глобальными проблемами. Но про эти свои
мысли я помалкивал.
Мы с Костей согласились, что христианство нам в самый раз - для
тех, кто хочет спрятаться, первые верующие тоже по катакомбам
шифровались. Христианство удобно: с его «миролюбием» и «нет эллина
и иудея» - это идеальная религия для основания разведки и
контрразведки, шпионажа - а значит власти над мирскими царями и
прочими военными. Папа - глава мощнейшей группировки по контролю
власти.
Христианство на «тайне исповеди» поднялось. Исповедь хороший
инструмент влияния - мы оба не верили в «тайну исповеди», не было
никакой «тайны исповеди» - значит, священники узнавали секреты,
имели тайную власть над мирянами. Ведь это просто, если кто-то
знает твой секрет, твое преступление - онможет манипулировать
тобой.
Я рассказал Косте прочитанное, что в самом начале становления
христианства исповедь была не тайная, а публичная! Грешник каялся в
грехах не только перед священником, но перед всеми членами общины,
составляющими в совокупности Тело Христово - Церковь. Но это мешало
увеличению числа христиан, страшно это - перед всеми признаться в
паскудном проступке. Вот тогда, при падении желания прихожан к
исповеди, Церкви и приняли решение утвердить тайный формат
исповеди. Пересмотр характера исповеди требовал установления
особого, доверительного отношения между священниками и паствой.
Попы добились главного! Они добились от государства проявления
уважения к сакральному смыслу процедуры исповеди. Вот тогда и
навязали всем сказку про «тайну исповеди». «Никому не скажу, даже в
полицию не донесу о преступлении, приходи кайся на здоровье», -
всем гарантировали священники.
Падения интереса прихожан к исповеди на раннем этапе становления
и укрепления христианства это плохо для христианства, это понятно,
что надо рекламировать религию. Но! Что мешало к возврату к
публичному покаянию потом, когда христианство окрепло? Нет,
делиться властью никто не захотел. Церковь получила инструмент
влияния на мир - факты исповеди, как данные для интриг, осторожного
проведения своей политики.